Тритон
вернуться

Калашников Сергей Александрович
Шрифт:

«…и тянешься к форточке воздух…»

…и тянешься к форточке воздухлизнуть, и на гландах ангинывисят виноградные гроздьяда горечь целебной малины.А ртутная скачет линейка,и кажется, будто под домомтрамвайная узкоколейкагрохочет молочным бидоном.Но Кто-то огромный и добрыйцелует в горячие веки,как будто вот-вот – и с утробойпростишься своею навеки.20.07.2000

Предположение

В тот день, в который Йозеф К.недораспробовал свой завтраки Пушкин выводил, что «ах, какнапрасна жизнь и далека»,вам дверь откроет фройляйн Эльза,чья плотоядная душараспахнута почти донельзя —но до чего как хороша!А после в яме котлована,второй сворачивая штоф,твердить «убог мой дар» упрямоповерх разросшихся голов.И дальше в искреннюю теменьнетвердой поступью ступя,вдруг воспоследовать за теми,что заждались давно тебя.29.01.2000

«На третий выкарабкиваюсь я…»

На третий выкарабкиваюсь я,и кажется, что тащишься гурьбоюс самим собой. И собственным дыха–нием захлебываюсь я перед Тобою.Стучит в ушах. Архангелов размахмерещится цветными плавниками.И падает куда-то в пахи ухает почти в гортани – камень.Теперь – куда? Осевшее нутро.Смеркается. По-мартовски рассыпчат,как черный снег, язык во рту. И то,что я и есть, что из меня же вычтетв халате белом человек – к стене —тупым ланцетом – потно прислонилось —и грубым швом заштопает – и непока еще оно остановилось.20.12.2002

Письмо отцу

Твой темперамент позволил Тебе сочетатьизобретательность и беспомощность в личной жизни.Ты требуешь силы и ловкости — я возвращаю стыд.Твои заповеди – уроки хороших манерза столом в гостях. Ведь кто-то буквальноих понял и больше не ест свинину — руками.Или Твоя телесность: она везде,а я как маленький мальчик Кафка.Помнишь, как я скулил? Но Ты научил словам —не помню, какое же было первым.Потом Ты медленно устранился.Я слышал, что у Тебя неврозы, а сердце —гласит скороговорка – нужно беречь.Ты больше не куришь, но, согласись, без дыманет и огня. Ты больше не пьешь вина,но я знаю, где спиваются за Твое здоровье.Что, разумеется, не упрек, а – факт.Ты постарел, путаешь дело и человека:дело сбивает с толку, человек раздражает слух.От Тебя теперь часто слышно:«Поступай как знаешь, ты — совершеннолетний».Мы обоюдно беспомощны – Ты и я.Стало быть, по образу и подобию… Видишь,я не очень хороший, но все-таки честный сын.Да и Ты, согласись, сохраняешь мне жизнь (лишаяее тем самым смысла), хотямог бы стать отчимом или тестем.И поэтому, чем старше я становлюсь,тем больше занимаюсь самооплакиванием,заботами о самом себе.Зачем Тебе мое сочувствие или помощь?Или, скажем, признательность? Все этослишком шумно, немножко нелепо, похожена эсперанто – а я стесняюсь Тебя тревожитьсуетным чувством счастья.В детстве я хотел быть похож на Тебя,но восхищаться Тобою мне помешала — робость.Как и мне, Тебе свойственна необязательность:Ты везде и нигде, и пастух и стадо,дождь в аквариуме, ветер в осеннем поле.Но иногда я поглядываю наверх, в томесто, где предполагаю Твое присутствие —и, поверь, без корыстного интереса: просточтобы встретиться, что ли, взглядом —преданным, как у собаки. Но теперьТебя чаще встретишь в газете (разделрекламы); размер дивидендов и котировки акций,сотрудничество на выгодных условиях — все этоне предприимчивость, а девальвация. Но,в отличие от меня, для Тебяне имеющая убийственных последствий.Ты по-современному беззаботен.Я же – нет. Я, можно сказать, женат.И удачно. И даже готов к отцовству.Хожу на рынок и не смущаюсь кухни,учусь не жалеть себя, хотя покаэто похоже на самоутверждение за чужой счет.Теперь я все больше кругом виноват,даже с глазу на глаз – и я стал избегатьвсего, что хотя бы отдаленнонапоминает мне о Тебе, стал уклонистом.И если стишки – пускай и ложный, но выход,то я убит при попытке к бегству.Наконец, это мое письмодля Тебя лишнее беспокойство.Но только здесь Ты и сохранился. Надеюсь, чточистописание тоже включают в счет.Итак, за Твое – все еще хоть куда! —здоровье. Думаю, скоро увидимся. Безобратного адреса. Главпочтамт.До востребования.15-19 августа 1998

«Но не горжусь семейным сходством…»

Но не горжусь семейным сходствомни с матерью и ни с отцом.Мы пробавляемся сиротствоммеж тех, с кем ближе всех живем.Прости, жена! Ты тоже мужавсе время просишь не о том.Он – высыхающая лужа,но догадаешься потом.А всех жалчее детство сына.Расти, беспечное дитя.Я вас любил, урод, скотина,ничем обидеть не хотя.20.07.2000

«За стенкой плачут чьи-то дети…»

А. Леонтьеву

1

За стенкой плачут чьи-то дети,свои – сопят себе в кровати.Не потому ли, что на свететы всех, наверно, виноватей.Нет, не несчастней, а – счастливей,но вытерпеть умей и это.Быть простодушней, говорливейне слишком трудная примета.

2

Не потому ль, что этот городзасел в обугленных печенках,что он продолговат и вспорот…А эта ржавая речонка,что даже не впадает в море,волной волну переминаяи ни о чем с собою споря —не протекает здесь иная…

3

Ведь поощряют жаркий опыткрупнопанельные строенья.Не потому ль, что праздных хлопотмилей стократ стихотворенье.Не потому ли, что отсюдарукой подать до Роттердама.На шутку так похоже чудо,и эта улица – на яму.

4

Вынашивай сердечный приступза куревом и хлебом с водкой —такой же радостной и быстрой,как стих, рожденный носоглоткой.Не потому ли, что изменасебе и дару – невозможна(неисчерпаемая тема,но все же будем осторожны).

5

И в жизни нет таких трагедий,которые не станут проще…Вот Кушнер на велосипеде,и жидкий скверик, дождик тощий…Не потому ли, что не важно,какой сегодня день, какаяпогода ласково и влажнолистве свежайшей потакает…11.04.1999

«…А вот обращения к раю и аду…»

…А вот обращения к раю и аду,в стихах попадаясь то порознь, то вместе,смущают меня, вызывают досаду.И дело не в том, что в означенном местенам всем оказаться придется в итоге —по собственной воле скорей, чем невольно —они не о жизни, они не о Боге,а сами в себе и собою довольны —зиянья, лакуны, пустоты, проколы,которых не в силах заполнить живущий,читающий, пишущий, их протоколыпослушно и точно как будто ведущий.04.11.1999