«Наши тела так быстро восстанавливаются, — думает Юдей. — Что с ней случилось?»

Тем временем Хак вытаскивает из кузова кханит, придирчиво осматривает его и прислоняет к стене. Второй отправляется обратно. Юдей думает, что и ей стоит позаботиться об оружии, потому не смотрит на наставницу и не видит, как тщательно та отбирает третий кханит.

— Держи, — говорит Хэш и молодая охотница вздрагивает. Гигант подходит бесшумно. Опять. В одной руке Хэша подёргивается тцаркан, небольшой, с изящной ручкой из серебристого металла и длинным телом. В другой — кобура на широком ремне.

— Не холодно? — спрашивает он, пока Юдей неумело затягивает портупею.

— Нет.

Кое-как она справляется с застёжками и только потом берётся за тцаркан. Ощущения… странные. Ей никогда прежде не приходилось держать огнестрельного оружия, и тем более — такого экзотического. Юдей ждала, что будет чувствовать омерзение, но холодная тяжёлая рукоять и вибрации от движений существа наводят на мысли о силе и власти.

— Не увлекайся игрушками, — говорит Хак, подходя с двумя кханитами. Один она бросает Хэшу, другой Юдей. Та едва успевает сунуть тцаркан в кобуру и поймать боевой шест.

— Реза почти закончил, сейчас будет инструктаж. — Охотница кивает сыну и поворачивается к ученице. — Помни, о чём я говорила. Не высовывайся, но не бойся действовать. И будь осторожна.

Тон, походка, даже взгляд Хак настолько отличаются от привычных Юдей, что она готова поверить, что перед ней другой человек. Пожилая охотница водит носом из стороны в сторону, пока не замечает крысу, роющуюся в куче мусора в безымянном переулке неподалёку. Плавность, с которой Хак шествует по коридорам СЛИМа изменяет ей. Проскакивают нервные угловатые движения. Юдей кажется, что диссонанс в стройной гармонии становится куда заметнее и вызван он дефектом, бороться с которым должен наколенник.

Хэш ловит взгляд старой охотницы, та быстро качает головой и отворачивается.

Гигант вёдёт себя по-другому. В нём появляется что-то от хищника, вышедшего на ночную охоту: глаза сверкают ярче, чем обычно, на губах играет улыбка-оскал, черты лица заостряются. Он то и дело переступает с ноги на ногу, делает крохотный шаг вперёд, потом назад. Хэш смотрит в одну точку, но Юдей уверена, что видит всё вокруг.

— Мы готовы, — тихо говорит ибтахин и чуткое ухо Юдей улавливает в голосе дрожь.

Фюрестеров проводят под навес, разбитый около машины. Тяжёлую ткань закрепили на борту мобиля, вытянули на пять метров и закрепили на длинных шестах. Реза Ипор стоит возле диковинного прибора. Он состоит из золотых и медных пластин, покрытых мелкими механизмами. Юдей доводилось слышать о подобном, но теперь она вживую видит вычислительную машину Университета.

— Центром получена информация о вторжении, — начинает Реза. — Судя по колебаниям кхалона — крупные особи.

— Особи? — переспрашивает Хак. — Их несколько?

— От двух до пяти.

— Нас мало. Пятерых не потянем, — задумчиво говорит охотница. Разговоры замолкают. Люди потихоньку осознают, что шанс встретиться с кизеримами для них велик, а вот пережить эту встречу — нет. Юдей же нагоняют сразу и страх, и неуверенность. Она сравнивает себя и наставницу, понимает, что мало чем отличается от ибтахинов. Что поднимает в её душе волну ненависти к Мадану Наки, который отправил её на убой.

«Экзамен… Что я вообще здесь делаю?», — вертится в голове. Юдей совсем не готова. Рукоять кханита становится мокрой от пота.

— Мы займём оборону вот здесь, — команда переходит к столу, на котором разложена карта. Юдей слушает, проговаривает слова Резы про себя, но в этих наборах звуков просто нет смысла, они превратились в какую-то тарабарщину, лишь по чудесному стечению обстоятельств похожую на известный язык. Хак и Реза тихо и быстро спорят, поочерёдно водя пальцами по карте, Хэш смотрит в одну точку и переступает с ноги на ногу, а Юдей думает о том, как бы ей сбежать.

«Мало людей, много кизеримов. Им просто некогда будет меня ловить, — размышляет она. — А когда они освободятся, я уже буду на корабле, далеко отсюда. Или в поезде».

Совесть молчит, будто ей не дали слова на оперативном совете. Ибтахины расходятся по назначенным постам, в последний раз проверяют оружие. Непроницаемые и суровые лица угнетают Юдей ещё больше. Похоже, они не боятся отдать жизнь за спокойствие жителей Хагвула, а вот она — боится.

— Юдей, остаёшься сторожить штаб, — говорит Хак, подойдя к ней почти вплотную. — Успокойся. Всего лишь бой. Ещё один. Ты знаешь противника, знаешь, что нужно делать. Не высовывайся, но и не бойся действовать. Ты — готова.