Десять лет назад. Накануне отъезда Мирона на соревнования... На кухне не было никого, кроме них двоих. После игр Мирон так и не вернулся в квартиру матери - денег хватило на оплату собственного жилья.

Этот разговор с Платоном был последним. Брат так и не принял его "побег". Не поддержал, не понял бунта против материнской опёки.

– Что я должен делать?
– хрипло спросил Мирон. В зрачках Алики всё так же кружилась чёрная метель.

– Найти Уммона.

– Кого?

– Ваш брат в опасности. Вы должны выбрать.

– Выбрать что?

Свет погас. Стоя в полной тьме - пока не привыкли глаза - Мирон слушал ток собственной крови и прерывистое, запалённое дыхание.

Через пару минут под потолком вспыхнула одинокая лампочка. Алики не было. Ни зеркала, ни дивана, ни фикуса - только голые прозрачные стены с заплатками клея по змеящимся трещинам.

Ушла не прощаясь. Сказала всё, что собиралась, и - исчезла. Программы не нуждаются в соблюдении условностей.

В проёме узкой двери возник рыжий и застыл, расставив ноги и заложив руки за спину. Лицо его не выражало ничего. Ни нетерпения, ни ожидания, ни злости... Мирон отвернулся и прижался лбом к гладкому фиберглассу. На какой-то миг показалось, что стена - тоже иллюзия; но лоб уперся во что-то твёрдое, а в ноздри ударил запах клея - сложная смесь ацетона и полимеров. Музыкальный ритм ударил прямо в лобную кость.

Закрыв глаза, Мирон застыл.

Идору сказала: Платон в опасности. Что это за опасность? Кто ему угрожает? Технозон? Или есть кто-то еще? Может, это опасность совсем другого рода?

В памяти всплыло лицо Хидео. Спокойное, даже равнодушное. Только чуть подрагивают чувствительные ноздри...

За ним тоже следят. Карточка Михаила - маяк, красной нитью отмечающий его путь.

Достав из внутреннего кармана замшевый конверт, Мирон вынул голубой прямоугольник и полюбовался игрой света на отражающей поверхности. Сунул его обратно и аккуратно положил конверт на пол. Когда он наклонялся, из кармана куртки выпал еще один прямоугольник. Карточка Хидео, с от руки написанным номером. Код доступа к какой-то, судя по количеству цифр, зашифрованной системе...

Это фикция, - подумал Мирон.
– Номер - чтобы успокоить, дать иллюзию свободы. На самом деле, они не отпустят меня никогда.

Переломив карточку пополам, он бросил её поверх замшевого конверта и повернулся к рыжему охраннику.

– Вы можете вывести меня отсюда незаметно?

Рыжий осклабился. Глаза его сделались масляными, скользкими. Один конец рта пополз вниз. Он развернулся и пошёл куда-то вглубь переплетения металлоконструкций.

Мирон пошел следом.

Что нужно сделать в первую очередь? Очевидный ответ - избавиться от одежды. В отеле, скорее всего, было полно людей Технозон, кто-то из них мог подсунуть жучок. В ботинок, воротник куртки, пуговицу на джинсах... Куда угодно.

Он принялся восстанавливать в уме длинные последовательности трехзначных цифр: где-то в Плюсе, на плавающих счетах, хранилась пара заначек на черный день. Он может до них добраться, нужно только найти незарегистрированные Плюсы и выйти в Сеть.

Но ведь... иметь "левые" Плюсы - незаконно, их не купишь в магазине.

Когда-то у него была парочка друзей, промышлявших незаконным софтом. Остаётся надеятся, что они живут там же, где и раньше. И что они всё ещё живы.

Избавиться от одежды не так уж сложно. Проще всего - отловить какого-нибудь парнишку из концертной тусовки и убедить его поменяться... Кто ж откажется от дармовых шмоток? Но парнишку тоже могут поймать. И допросить. А Мирон не хотел причинять никому лишних неприятностей. Значит, остаётся бак пожертвований. Они есть почти везде - новшество, пришедшее из Японии несколько лет назад...

Спина рыжего почти скрылась за высокими - метра по три - кофрами, в которых что-то пощелкивало и потрескивало. Скорее всего, оборудование Алики, которое генерировало в реальном времени её изменчивую внешность, все эти языки пламени и разлетающиеся по плечам волосы... Мирон прибавил шаг, но тут же остановился: рыжий ждал его возле лестницы. Проблема была в том, что лестница вела не наверх, а куда-то вниз, под стадион.

Мирон сглотнул. Тёмный провал с серыми, еле видными ступеньками одновременно притягивал и пугал. Он представил себе все те слои паутины, затхлый запах, с хорошей примесью природного нашатыря - он всегда вьётся над реками человеческих экскрементов; сырость, зеленые потоки слизи и бледную, никогда не видевшую света, плесень...

Рыжий спокойно стоял у начала лестницы. На его лице вновь не было ни ожидания, ни нетерпения - вообще ничего. Словно он - машина.

Налево пойдешь - коня потеряешь. Направо - жену... А если вниз?
– пробормотал Мирон. Он никак не мог заставить себя подойти к тёмному провалу.
– Чёрт. Чёрт, чёрт чёрт...

Хоть бы миллиграмм лития. Или аддерола, или дексамина... Чего угодно, лишь бы успокоить нервы. Пальцы дрожали и он сжал их в кулаки в карманах куртки. Язык был сух, как пыльный бетонный пол под ногами.

Можно не ходить. Можно вернуться в ту прозрачную комнату, позвонить Хидео и рассказать, что удалось нарыть. А потом спокойно вернуться домой и обо всём забыть.

– Чёрт, - повторил Мирон в сто восемнадцатый раз и сделал шаг к лестнице.

Рыжий, вопреки ожиданиям, спускаться не стал. Утопив уголки губ в диких складках кожи - это должно было означать улыбку - он отступил в сторону и замер. Мирон, сжав зубы, чтобы не дрожал подбородок, шагнул на лестницу и заглянул в провал.

– Темно, хоть глаз коли, - пожаловался он Рыжему.
– И посветить нечем...
– тот чуть заметно пожал плечами: мол, моё дело - предложить...