— Андрей прав. — кивнула Анна. — К завтрашнему девочки точно успокоятся и будет все, как раньше. Может по домам? А то настроение все пропало…

— Тогда хоть давайте в кафе заглянем минут на пятнадцать… — натянуто улыбнулся я. — Вручение подарка-то никто не отменял…

— Леш, ты меня только правильно пойми… — с грустной улыбкой ответила Аня. — И не вздумай обижаться! Вот с какими чувствами я твой подарок теперь должна принять? Может потом как-нибудь подаришь?

Кое-как успокоившись, я кивнул:

— Ты права, Анечка. Давай все на потом перенесем. А сейчас действительно лучше по домам разъехаться. Пойдемте.

Всю дорогу до стоянки мы молчали, а когда прощались, Аня меня спросила:

— Леш, я надеюсь, ты не будешь сильно обижаться на этих двух дурех?

— Обещаю. — улыбнулся я ей, и обратился к Андрею. — Родителям не вздумай ничего рассказывать, не подставляй сестру. И поговори с Натальей, пусть тоже молчит.

— Сделаю. — с заметным облегчением кивнул Долгорукий.

— Тогда у меня к вам двоим будет еще одна просьба. — продолжил я. — Наш разговор с Ингой по поводу ужина у ее деда слышали? — Аня с Андреем кивнули. — Пожалуйста, сделайте так, чтобы я, наконец, получил ответ. А то эта гордячка так и не соизволит мне сообщить о согласии князя Юсупова отужинать. Я-то переживу, а вот Ингу опять могут под домашний арест поместить. Договорились?

— Договорились. — пообещали они.

— Андрей, чего Наташка с Ингой взбеленились? — спросила Анна, дождавшись, когда Алексей сядет в свою машину.

— Сестра мне еще вчера на Алексея жаловалась с подачи Марии. Мол, Сашку Петрова в Свет ввели, а портреты он Императорской чете писать будет. Да и ты сама утром Алексея в этом вопросе должником сделала…

— Да… — протянула Шереметьева. — Тут я не подумав ляпнула, Алексей из вежливости согласился, а Наташка с Ингой восприняли все в серьез… Но я же не придавала этому всему особого значения — Алексей же и без нас мог спокойно Свету Александра представить, и никто бы слова против не посмел сказать. Слушай, а Алексей точно никак Наташку с Ингой не обидел?

— Да они сами его на парах доставали с этим подарком! — отмахнулся Андрей. — Только после того, как он мне подарок показал, девушки обиделись и отстали.

— Я так и подумала. — кивнула Шереметьева. — Ладно, надо из этой ситуации с наименьшими потерями выходить. Звони сестре, пусть язык за зубами держит, а я Юсуповой звонить буду с тем же предложением. И вообще, Андрюшка, как мне показалось, наши девушки в очередной раз доигрались… Поздно Алексея методами, работавшими в Лицее, воспитывать… Еще и обижаться потом.

— Мне тоже так кажется, Аня. — кивнул Долгорукий, и достал из кармана телефон.

Усевшись в машину, я дал команду Дворцовым на выдвижение домой и отмену мероприятия в «Приюте», после чего, не сдерживая раздражения, шумно выдохнул — Долгорукая с Юсуповой, с их завихреньями в мозгах, опять на меня обиделись и сделали во всем виноватым! А потом еще и за дружбу предъявили! Да мне такие друзья вообще никуда не уперлись! И ведь куда подальше их не пошлешь, что самое обидное, Андрей с Анной не поймут… Один за сестру обидится, а Шереметьева с ними со всеми с детства дружит, а со мной чуть больше двух месяцев… Как поступить в этой ситуации? Сжать зубы и терпеть, приняв предложенные Юсуповой и Долгорукой условия — общаться строго в рамках этикета. Другого ничего не остается… А еще и подарок этот неврученным так и остался, а отец явно у меня отчета потребует. Придется все как есть рассказывать, а то может очень некрасиво получиться, если он подробности от кого-нибудь другого узнает…

Уже когда подъезжал к особняку, позвонила Аня Шереметьева и сообщила, что с Ингой она переговорила, та уже успокоилась и пообещала молчать о сегодняшнем недоразумении, а князь Юсупов ждет меня в семь вечера среды. Только я положил трубку, как пришло сообщение от Андрея Долгорукого, в котором он обещал молчание со стороны своей сестры и ее предварительные извинения. Так что в дом я заходил уже несколько успокоившись — худой мир был всяко лучше хорошей ссоры.

— Чего так рано? — встретил меня в гостиной Прохор. — И почему у вас там с этим «Приютом» все отменилось? Мне ротмистр сказал. — пояснил он.

Я рассказал обо всем воспитателю, который, слушая меня, улыбался и хмыкал.

— Да, Лешка, — еле сдерживая смех, начал он, — несладко тебе в этом Высшем Свете придется, если там бабы через одну с такими тараканами в голове будут! То не скажи, то не сделай, эдак не посмотри! Но ты молодец! — он сделал паузу. — А ведь раньше-то ты бы терпеть этакие закидоны не стал, гневом их там сразу напугал, или вообще погасил бедняжек, и все дела! А потом к родичам ихним за вирой махнул!

— Прохор, не паясничай! — отмахнулся я. — Чего мне теперь с ними делать?

— Забей, Лешка, на этих двух идиоток! — посерьезнел он. — Они тебе этот цирк уже в который раз устраивают? Третий или четвертый? Ничему их жизнь не учит, зато ты на их примере хорошо должен усвоить одну простую вещь — зарвавшихся людей, в том числе и близких друзей, полезно иногда на место ставить. И ничего в этом, Лешка, предосудительного нет. Вовремя не одернешь, дальше только хуже будет. А тебе, как будущему Императору, подобные полезные навыки вырабатывать уже сейчас необходимо. И дистанцию с поддаными держать тоже. — он посерьезнел еще больше. — А настоящий друг, которому и не такое можно простить, у тебя пока один — Сашка Петров, а все эти Долгорукие, Юсуповы и Шереметьевы максимум близкие приятели по общим интересам и веселому времяпрепровождению. Это им с тобой дружить выгодно, а тебе… Как старшие родичи решат. Вот и не расслабляйся особо со своими университетскими приятелями. Понял меня?