И вот эти бомбы начали просыпаться на сбившийся в стадо ордер кораблей Альянса. В основном — мимо. Но кое-где и попадали. Страдали даже линкоры, которым этот стальной дружок пробивал достаточно тонкие броневые палубы. Он ведь разгонялся за эти пятнадцать километров до приличных скоростей.

Отбомбились.

Улетели.

Каких-то значимых повреждений не нанесли. Не утонул ни один корабль, хотя многие получили повреждения. Иной раз даже существенные. В любом случае, Имперские дирижабли улетели, а флот Альянса, стоящий у тихоокеанского побережья Панамы, занялся ремонтом. И к ночи он пылал огнями словно плавучий город. А вокруг стоял гул, перестук и гвалт. Корабли ремонтировали. Где-то упала труба. Где-то сильно повредило надстройку. Где-то, пробив бронированную палубу, разворотило котельную. Где-то пробило днище и затопило целый отсек. И так далее…

Тут-то настоящая драма и развернулась.

Большие подводные лодки, как те, что участвовали в атаке Вильгельмсхафена, так и новые, еще более крупные и мощные, еще утром сумели занять свои позиции у горизонта. Их как раз успели свести в единый кулак, перебросив с западных театров военных действий. Приближаться они не рисковали, опасаясь быть замеченными с самолетов, которые прекрасно видели подводные лодки даже в погруженном положении. Эти крупные темные силуэты ни с чем было не спутать.

Там же, у горизонта этот подводный флот и наблюдал за налетом дирижаблей. За тем, как поднятые с легких эскортных авианосцев самолеты курсируют вокруг, наблюдая. В том, что произошло в гавани Вильгельмсхафена довольно быстро разобрались. Слишком уж много там было подводных пробоин. Поэтому командование флотом и перепугалось. Мало ли Империя повторит свой прием? Но Империя старалась не повторяться.

На подводных лодках перехватили радиограммы противника и в целом удовлетворились результатом. Да, зашифрованные. Но ключи шифра у них были, поэтому, в целом, пусть и с некоторой задержкой, они могли читать переговоры Альянса. Ничего интересного в радиограммах не говорилось. О налете. О высоте. О невозможности достать новые дирижабли. О потерях. Об отсутствие поблизости подводных лодок. И о ремонте, а также сроках, в которые флот сможет вернуться в боеспособное состояние. Но главное — командующий уверял — десантная операция пройдет в срок. Повреждения незначительные и делу не помешают.

И вот наступили сумерки.

Самолеты окончательно прекратили летать.

Выдвинув шноркели[1] подводные лодки медленно двинулись вперед, оставаясь на перископной глубине. Осторожно. Заодно разворачиваясь в боевой порядок и завершая распределение прекрасно наблюдаемых целей. Несколько подводных лодок отделились от основного ордера и отправились охватывать фланги на случай, если какой-нибудь крупный корабль попытается прорваться. Мало ли у него котлы под парами?

Медленно, чтобы особенно не шуметь. Чтобы на постах гидроакустической разведки, будь она у них, ничего толком не услышали. Ведь шум, создаваемый ремонтом, был так велик, что гасил далекие отзвуки работы силовых установок подводных лодок.

Ближе к часу ночи они вышли на позиции.

Нулевая готовность.

Сигнал по гидрофону[2].

И десятки торпед устремились к своим целям.

Десять секунд. Двадцать. Тридцать.

И посреди ночи в небо устремляются многочисленные фонтаны воды, порожденные взрывами. Небольшой поворот подводной лодки работой гребными винтами на противоходе. Малая задержка. И новый пуск.

А тем временем моряки в БЧ-3[3] производили перезарядку уже отстрелявшихся аппаратов. Сняли фиксаторы торпеды в укладке. Перекатили ее на откидные направляющие. Сняли фиксаторы с них. Перевели направляющие в рабочее положение. И довольно быстро загнали торпеду в аппарат. А откидные направляющие подняли и зафиксировали, подготовив к новому циклу заряжания.

Так и стреляли.

Практически по «КД[4]».

На каждый аппарат по три запасные торпеды. Где-то за полчаса все они ушли. После чего подводные лодки развернулись и тихо ушли. Их дело было сделано. Все линкоры потоплены. Все эскортные авианосцы лежали на дне. Все десантные корабли, набитые солдатами и техникой — аналогично. Да и многие… почти все корабли поменьше пострадали. В том числе и фатально.

Паника среди флота Альянса была чудовищная.

До берега было больше десяти миль, чтобы находиться вне зоны действия тяжелых батарей, то есть, доплыть могли очень немногие. Тем более, что этого берега не было видно и не все поплыли к нему.

Корабли, не получившие еще торпеду, метались, совершая лихорадочно противоторпедные маневры.

Кто-то попытался удрать, проскользнув между берегом и предполагаемым противником. Но натыкался на расставленные ловушки заградительных отрядов подводных лодок. Взрывы торпед. И беглецы начинали метаться, резко отворачивая с курса.

В этой чехарде случились столкновений. Много столкновений. Где-то навалов, а где-то и откровенных таранов.

О спасении утопающих и речи не шло. Хуже того, мечущиеся корабли регулярно утюжили водную гладь своими стальными тушами, топя бедолаг и наматывая их на винты.

К утру все в целом было закончено.

Все. Совсем все.

Несколько кораблей выбросилось на берег и было уничтожено береговой артиллерией. На укреплениях то очень внимательно следили за происходящим и поняли, что появление такой массы дирижаблей — неспроста. Три эсминца смогли убежать. Остальные же пошли ко дну. Все остальные. Огромного флота не стало. Просто вот раз — и не стало. Как и их экипажей, а также весьма внушительного десанта. Десятки. Буквально жалкие десятки человек сумели выбраться на берег, из тех, чьи корабли пошли ко дну вдали от берега. Да и то, только для того, чтобы попасть под минометный обстрел…