— Бухло, наркота и трах — дополнил я — И именно во время попытки изнасилования женщины сделают все, чтобы успеть добраться до просматриваемой системой области. Даже если это слепая паника — все равно жертва куда-то бежит, спасаясь от погони. Есть шанс, что она выскочит аккурат в зону обзора глазастого пинка.

— А бухие преследователи уже будут не в том состоянии ума, чтобы думать о наблюдении — правильно поняла меня рыжая — Они начнут трахать там, где поймали и повалили. Ублюдки.

— Начинай поиск.

— Секс… мы ищем гребанный секс во всех его красивых природных и отвратных гоблинских проявлениях…

— Порно? — заинтересованно сунулся в зал Рэк — Могу помочь…

— Делом займись! — рыкнул я и крайне огорченный орк утопал.

— А причем здесь шмотки? — уточнила погрузившаяся в работу Джоранн — Которые разбросанные вокруг сношающихся тел.

— По одежде и наличию оружия есть шанс понять кто есть кто. Чья волосатая не подтёртая жопа дергается в фокусе камеры? В чьи недра мы заглядываем с неудобного ракурса? Крестьянин? Бандит?

— В насколько уродливом мире мы живем, если система наблюдения отказывается искать преступления, но при этом радостно готова подогнать нам сцены влажного траха во всех его видах и фантазиях?

— Ищи секс, Джоранн. И найди его побольше. Как зацепимся за что-то интересное — сузим область.

— Ищу…

— Дерьмо!

— Сегодня ты в ударе — фыркнула рыжая — Что?

— Знаешь, что мне сказал оператор черного экза, перед тем как я отрубил ему вторую руку?

— Что?

— Он сказал — да похер.

— Мужик. Хотя руку могут и пришить.

— А потом он добавил с легкой такой небрежной грустью, глядя на опускающийся дрон системы — вот сука я и отжил свое.

— Ну… что-то ядовитое вшито в тело. Азбука.

— Азбука — согласился я — Он умер на моих глазах еще до того, как перед ним открылись стальные створки медблока.

— Его выбор — дернула плечом Джоранн — Если тебе скучно, лид — закинься чем-нибудь и не мешай.

Открыв было рот, я секунду подумал, закрыл пасть обратно и поудобней устроился в кресле. Я гоблин понятливый. Могу и помолчать.

Секс.

Желание секса.

Жажда траха.

Похоть, что многократно усилена наркотой, бухлом. Похоть, что распаляется многократно, когда на налитые кровью глаза попадается симпотная принарядившаяся бабенка с пугливой, но милой улыбкой.

Именно в таких случаях, позднее, на следующее утро, состоявшийся насильник, очухавшись, пытается оправдать себя только одним — да она сама виновата! Оделась как шлюха! Накрасилась как проститутка! И она мне улыбнулась! Это же был сука намек — трахни меня! И я трахнул! А чего она хотела, выставляя напоказ сиськи и жопу! Сама виновата! Она мне улыбнулась мимоходом, спеша к ждущим дома детишкам – а я догнал и трахнул силой.

Прямо настоящая песня, где главный герой ни в чем не виноват.

Именно такую историю про простую крестьянскую девку и залетного улыбчивого молодца рассказал мне хлюпающий разбитым носом староста небольшой деревушки, куда мы прибыли малым составом. Багги доставила нас сюда за семь часов стремительной и порой тряской дороги. Сначала она перла нас по Тропе, затем по узкой дороге, следом по еще более узким дорожкам и тропкам, продираясь через ломкий кустарник и распугивая всякую живность.

И вот мы здесь вместе с рассветом — в аккуратной небольшой деревушке Вентира, заселенной не менее аккуратными улыбчивыми жителями.

И вот я, толком не выспавшийся, стою рядом со старостой, что старательно и неумело пытается напихать мне в мозги дерьма. Я улыбаюсь, я слушаю, а староста, думая, что источаемое им словесное дерьмо меня хоть в чем-то убедило, продолжает рассказывать сказки о том, как шел мимо никому неизвестный негодник, что засмотрелся на небесные красоты, споткнулся и упал членом на отдыхающую на обочине здешнюю девушку. Все случилось не совсем по обоюдному желанию, но что уж поделать. Надо забыть и жить дальше, каждый день благодаря судьбу за тихое ласковое счастье…

К концу его речи я начал потихоньку смещаться в сторону бревенчатого сарая и, едва мы оказались за потемневшим углом, я врезал старосте поддых как только он сказал слово «счастье». Следом добавил несколько ударов ногами, стараясь переломать ребра. Каждый имеет право быть трусом. Это его выбор как личности. Но этот выбор у тебя исчезает, как только ты становишь лидером — с этих пор быть трусом ты права не имеешь. А староста Вентиры был гребаным жалким трусом, что предпочел закрыть глаза на жестокое изнасилование молоденькой совсем девушки. А следом он оказался настолько глуп, чтобы врать мне.