Вода!.. Она плескалась, шумела, журчала над головой, в штормовом океане, разбивавшем о лодку крутые валы. Эти водные звуки дразнили ещё горше, ежеминутно напоминая о недоступном...

Пробовали собирать тряпкой конденсат - напотевшую на подволоке влагу, тряпку выжимали в миску. Но многочасовой труд не увенчался и добрым глотком грязноватой вонючей воды.

И снова все глаза устремились на Полякова. Ты - командир, ты добыл воздух, добудь и воду.

И он добыл. Добыл, потому что знал эти стальные джунгли, как никто другой.

Там, в расходной цистерне, должен был оставаться "мертвый запас" воды, скапливающейся ниже фланца сливного трубопровода. Что, если разбить водомерное стекло и отсосать через трубку... Это было ещё одно гениальное озарение.

Поляков велел трюмному матросу найти кусок шланга и объяснил, что делать. Через четверть часа тот принес в окровавленных руках миску ржавого отстоя. Руки порезал в темноте об осколки водомерного стекла, когда швырнуло при крене. Поляков перевязал ему кисти обрывками разовой простыни и распорядился добыть емкость, повместительнее миски. При свете тусклой "лампочки Ильича", сооруженной из батареек, вытряхнутых из найденного магнитофона, отыскали большую жестянку из-под сухарей. Скорее всего, она служила тут писсуаром, но выбирать не приходилось. В неё с грехом пополам нацедили литров пять ржавого отстоя. Его разлили в бутылки из-под вина, и Поляков велел держать их между ног, чтобы хоть как-то согреть ледяную воду.

Теперь, когда была утолена первая жажда, подступил голод. Есть хотелось в холоде мучительно...

По иронии судьбы, среди пленников десятого отсека оказался и начальник интендантской службы мичман Мостовой Иван Иванович, известный на лодке "прижим". При нем были ключи от "сухой провизионки", открыв которую обнаружили коробки с макаронами и пачки поваренной соли. Макароны грызли всухую. Соль тоже пригодилась. На третьи-четвертые сутки у многих в холодной сырости заложило дыхание, воспалились глотки... Поляков вспомнил народное средство: ложка соли на кружку воды и полоскать. Помогло!

Остров смерти Всего лишь за каких-то полчаса грознейшая атомарина превратилась в островок-поплавок, беспомощно ныряющий среди океанских валов.

Без хода, без электричества, без света в отсеках, без тепла и дальней радиосвязи К-19 мало чем отличалась от стального понтона, ставшего игрушкой волн. Можно было бы подыскать немало других, куда как мрачных определений "плавучий морг", "блуждающая ядерная мина", "Хиросима", - но все это после того, что сначала она, чудом всплывшая субмарина, была островком, на котором спасались и выживали сто с лишним моряцких душ.

...Первым к ним подошел "американец" - корабль береговой охраны США.

3аварин:

"Мне от такого "спасателя" стало как-то не по себе. Ведь у меня в аппаратах секретные торпеды, за которые я отвечаю головой. Образ врага был воспитан стойко. На всякий случай доложил Нечаеву, что в принципе могу выстрелить из аппарата на затопление (с закрытыми запирающими клапанами) две торпеды новой конструкции. Нечаеву хватило здравого смысла принять мое сообщение в качестве шутки и посоветовать лучше выстрелить ими в боевом варианте...

"Американец" предложил помощь. Мы на международном морском жаргоне с примесью русского диалекта от его помощи отказались. На корабле была вертолетная палуба и ангар. Створки ангара были чуть приоткрыты, но вытаскивать вертолет американцы не стали - нелетная погода, нелетное море.

На вторые сутки к нам подошел сухогруз "Ангарлес". К этому времени шторм разыгрался не на шутку. Волны перекатывались через надстройку и порой захлестывали нашу высокую рубку. С сухогруза спустили спасательный катер, передали нам трос-проводник. Мы отвалили носовые горизонтальные рули и пытались за них завести буксирный конец. Смыло за борт мичмана Красникова, потом Бекетова. Но, слава богу, ребят вытащили. Моряки с "Ангарлеса" предпринимали отчаянные попытки помочь нам. Но ведь к лодке и приблизиться было опасно: штормовые волны швыряли нас словно щепку. Когда стало ясно, что попытки завести буксирный конец бесполезны, "Ангарлес" отошел и начал удерживаться с наветренной стороны, хоть как-то прикрывая нас от штормовой волны.

Вскоре к нам подошел большой противолодочный корабль "Вице-адмирал Дрозд". В штормовом океане его мачты порой терялись за гребнями волн. На "Дрозде" был вертолет... Но нечего было и думать, чтобы он взлетел в такой шторм. И когда над нами появилась винтокрылая машина, мы не поверили своим глазам.

Вертолет завис совсем низко, и из кабины быстро спустили трос с грузом. Мы отстегивали карабины и принимали аппараты, продукты, бидон с горячим кофе, теплую одежду, аварийные фонари - все, что нам так было нужно для работ по обеспечению живучести лодки, для работ на надстройке с буксирными концами. Вертолет прилетел к нам ещё и еще, и мы уже не чувствовали той безысходности, которая пробивалась в душе каждого".

В десятом отсеке На пятый день серьезно занемог мичман-секретчик. "Спину ломит. Помираю..." Застудил почки. Это не горло. Тут врачебная помощь нужна. Или хотя бы консультация. Но телефонная связь прервалась ещё на второй день. А парень и в самом деле вот-вот Богу душу отдаст. Стонет, мечется... Пришлось действовать на свой страх и риск. По счастью, в одной из кают удалось отыскать пол-литра спирта. Поляков разодрал разовую простыню на лоскуты, смочил спиртом и наложил на поясницу мичману, терявшему порой сознание от боли. Велел натянуть шерстяной свитер и накрыл всем, что было теплого под рукой. Спиртовой компресс подействовал. Боль приутихла...