А что же я? Ведь я не тварь бессловесная? Я - человек, существо мыслящее и говорящее, и я обязан сказать дяде Геворку что-то приятное про Армению. Но что, я не знаю, и потому начинаю, заикаясь:

– Дядя Геворк, на свете нет страны лучше Армении...

– Вот сукин сын! Откуда тебе об этом известно, ведь ты ни разу не был в Армении, - улыбается дядя Геворк.

– Ну и что? Зато я читал и слышал... Один Эчмиадзин чего стоит! И потом - вторую свою жизнь человечество начало с горы Арарат...
– Голубые глаза дяди Геворка наполняются слезами и блестят, словно изумруд.
– В общем, если б не один недостаток...

– Какой недостаток?
– настораживается дядя Геворк и ставит на стол стакан.

– Моря у вас нет, дядя Геворк, моря!
– произношу я трагически.

– Да, что правда - правда, - вздыхает он.

– Но ничего, есть ведь у вас Севан! Чем не море?
– ободряю я дядю Геворка.

– Какое это море - без единого порта.

– А вы постройте порт и назовите его Севанстополем! Вот и все! смеюсь я.

– Ну-ка, без балагурства!
– предупреждает дядя Геворк, от души смеется и произносит очередной тост.

Я готовился к сессии и поэтому виделся с дядей Геворком редко, а последний месяц - то ли по моей невнимательности, то ли по причине его занятости - вообще не встречался с ним. Говоря откровенно, я был так обременен собственными заботами, что и не вспоминал о нем.

В тот день я сидел дома и конспектировал земельное право. Мать хлопотала на общем балконе, обмениваясь с соседками последними дворовыми новостями. Вдруг до меня донесся голос дяди Геворка, зовущего маму. Было около часу дня - в это время ему полагалось находиться на работе. Я прислушался.

– Уважаемая Анико, ваш Митуша дома?

– Дома, Геворк, занимается.

– Скажите ему, пусть спустится на минуту, когда освободится, попросил дядя Геворк.

– Ступай вниз, что-то с Геворком неладно, - заглянула в комнату мама.

– Почему ты так думаешь?
– спросил я, вставая.

– Слишком уж серьезно и жалобно он со мной разговаривал...

Я сбежал по лестнице и, не постучавшись, вошел в комнату дяди Геворка. Он сидел за столом, у шахматной доски с расставленными фигурами. Теги Анетты не было видно.

– Баров, дядя Геворк!
– приветствовал я соседа с наигранной веселостью.

– Здравствуй, дружок! Садись!
– отвечал он с улыбкой.

Я сел.

– Сегодня буду играть с тобой белыми. На коньяк. Выиграю, проиграю коньяк покупаю я. Согласен? Хочу напиться!
– не дожидаясь ответа, он сделал первый ход.

– Согласен!
– ответил я и передвинул фигуру.

– Ну, как ты, как твоя сессия?

– Готовлюсь... Сессия еще не началась.

– Ну и какие у тебя виды на нее?

– Знаешь ведь мой девиз, дядя Геворк: тройка и здоровье...

– Правильно...

– Э, дядя Геворк, почему не записываешь ходы? Разучился, что ли, писать? И почему ты решил напиться именно коньяком? "Саперави" тебя уже не берет?
– решил подурачиться, но, взглянув на дядю Геворка, осекся: он был бледен и хмур.

– Нет смысла записывать, - насилу улыбнулся он, - а напиваюсь коньяком потому, что коньяк - зелье от сатаны, оно память у человека отшибает, а вино... Вино - напиток благородный, божественный...

– Верно! Вино и коньяк - что небо и земля!
– подтвердил я.

– Не то говоришь, сынок! Между небом и землей, как и между телом и одеждой, нет ни разницы, ни расстояния... Небо - одежда земли, небо вселенная. И земля наша - в том же небе, то есть во вселенной. А вселенная - это божество. А что такое божество? Это - вечность, в которой пребывает все земное и все то, в чем овеществлено само божество. Понятно тебе?
– спросил дядя Геворк и погладил меня по голове.

Я весь напрягся. Столь непонятным и умным я видел и слышал дядю Геворка впервые.

– Нет, ничего я не понял, дядя Геворк!
– признался я.

– Сейчас поймешь!
– сказал он, и не успел я моргнуть, как мой слон исчез с доски.

– Дядя Геворк, верни слона!
– взмолился я.

– Ладно, возвращаю! Сегодня день помилования!
– Дядя Геворк поставил слона на место и вдруг запел вполголоса:

Чичинадзе, жизнь ты нам расстроил.

Для чего, зачем ЗАГЭС построил?

Темных улиц в городе не стало.

Девки, поцелуи - все пропало.

Он пел так сладко и приятно, так легко и красиво, что я даже рот разинул от удивления. Впервые я видел поющего дядю Геворка.