– Теперь выпьем, - предложил я, поднимая стакан.
– Я вам сказал, что в неоплатном долгу перед этим человеком. Не подумайте только, что я задолжал ему деньги...

– А что же?
– удивился Тедо.
– Что ты ему должен?

– Любовь, вот что!

– Вот ты и платишь любовью...
– сказал задумчиво Арташ.
– Эх, мне бы так отплатили...

– За дядю Геворка!
– сказал я и быстро выпил. Потом снова наполнил стакан.

– Дай бог ему покоя!
– произнесли могильщики разом, перекрестились и выпили по очереди.

– Арташ, - обратился я к могильщику, - имя да и лицо у тебя армянское. А армянским языком ты владеешь?

– Какой же я иначе армянин?
– ответил он удивленно.
– Не только я, вот и Тедо знает армянский.

– Тогда, будь другом, скажи мне - как по-армянски будет "бог"?

– Эх, комсомол, хватит вам и того, что вы по-грузински поносите бога, теперь захотели ругать его и по-армянски?
– ответил Арташ с наигранной улыбкой.

– Да нет, не то. Когда дядя Геворк умирал, мне послышалось, что он что-то сказал богу...

– А что он сказал?
– Заинтересованный Арташ привстал на коленях.

– Аствац, инчу амар!

– Так и сказал?
– спросил удивленный Арташ и переглянулся с не менее удивленным Тедо.

– Что, что это значит?
– В ожидании ответа у меня сперло дыхание.

– Боже, за что?!
– прошептал Тедо...