– -Будем стоять у него за спиной,-- ответил доктор Ляйбфремд,-готовые при первом же ложном движении парализовать его нервную систему.

Гудбоди презрительно усмехнулся, словно исправляя ошибку первокурсника:

– -Зачем мне браться за это, если потом вы все равно сделаете мне лоботомию? Причем без наркоза!

– -О нет!
– - вскричал доктор Ляйбфремд.-- Невзирая на все ваши преступления, мы, если вы успешно прооперируете доктора Индерхауса, оставим вам жизнь! Конечно, вам придется провести ее остаток в заключении в санатории Гроссфляйша, где (надо ли вам напоминать?) все пациенты живут как короли! Да куда там королям -- как врачи Беверли-Хиллз!

– -И вы позволите мне остаться в живых?

– -Та, фы умрете сфоей смертью! Ни один фрач к фам не есть прикасайся!
– - горячо заверил его Гроссфляйш.-- К тому ше фам бутет сделана скитка, как проффесионалу. Тесять процентофф от фаш счет!

– -Спасибо,-- смиренно произнес Гудбоди. Но на самом деле он уже искал пути побега. Мир должен узнать ужасную правду.

В день великой операции анатомический театр был заполнен врачами, съехавшимися со всех концов света. На карте стояла жизнь их обожаемого лидера -- доктора Индерхауса, и спасти его мог только уличенный и приговоренный преступник; этот Иуда, Бенедикт Арнольд, Мадд, Квислинг среди медиков!

Ввезли пациента с обритой головой. Он приветственно помахал рукой, и зал взорвался ответными аплодисментами. При виде столь бурного, граничащего с благоговением, проявления любви и уважения по его щекам покатились слезы. Но тут он увидел, что к нему приближается хирург, и в ту же секунду выражение благостности доктора Хайда на его лице сменилось на злобную гримасу Джекила.

Гудбоди надел маску и натянул перчатки. Гроссфляйш занес над ним скальпель, а другой врач, похожий на доктора Кизи после тяжелой ночи, проведенной со старшей медсестрой, нацелился на него лазером.

– -Подайте назад -- мне нужно место!
– - спокойно отстранил их Гудбоди. Он был холоден как лед и спокоен как поверхность аквариума с золотыми рыбками. Лишь его длинные чувствительные пальцы (он мог бы стать прекрасным пианистом, если бы выбрал в жизни не ту дорогу) чуть трепетали: словно змеи, почувствовавшие запах крови. Наступила гробовая тишина. Несмотря на то что аудитория ненавидела его как человека, презирала и испытывала к нему такое глубокое отвращение, что жаждала утопить его в плевках (без стерилизации!), они не могли сдержать преклонения перед ним как перед хирургом.

И пробил час. Скальпель взлетел и рассек кожу. Скальп был откинут. Зажужжали сверла, зажикали пилы. Верхушка черепа была поднята. Острейшие лезвия погрузились в серую подрагивающую массу.

– -Ах!
– - невольно вырвалось у доктора Гроссфляйша, когда он увидел обнаженные лобные доли.-- Майн Готт! Какой красафчик!

Затем раздалось единодушное "Ах!": Гудбоди продемонстрировал аудитории большую медузообразную опухоль. Невзирая на презрение к отщепенцу, доктора в течение десяти минут аплодировали ему стоя.

А он, внимая аплодисментам, с грустью думал о том, что его величайший триумф, апекс его карьеры, был в то же время его страшнейшим крушением, его надиром. А затем пациента вывезли на каталке, а хирурга скрутили, связали и спеленали. И доктора Гроссфляйш и Юберпрайс* (известный проктолог, автор классического исследования "Отравил ли доктор Ватсон трех своих жен?"), обаятельно ощерившись в дьявольски холодной с откровенно садистским предвкушением удовольствия улыбке доктора Мабузе**, приблизились к операционному столу.

* Ueberpreis (нем.) -- букв. "чрезмерная цена".

* Доктор Мабузе -- герой ряда фильмов 30-50-х годов, стремившийся захватить власть над миром.

Аудитория подалась вперед: все как один предвкушали редкое зрелище -- ведь и хирургам, и оперируему будет гораздо удобнее без анестезии: врач сможет определять реакции пациента намного быстрее и точнее, нежели когда чувства последнего одурманены.

– -Доктор Икс, я полагаю?
– - спросил Гудбоди, когда пришел в себя.

– -Что?
– - удивилась сиделка миссис Фелл.

– -Так, ночной кошмар. Мне снилось, что мне отпилили руки и ноги. О!..

– -Вы скоро к этому привыкнете,-- успокоила его сиделка.-Когда вам что-нибудь понадобится, нажимайте носом вот эту кнопку. И не стесняйтесь: доктор Гроссфляйш сказал, что вашими руками и ногами теперь буду я. То есть я имею в виду...

– -Так, значит, я не просто теперь обрубок, а еще и обрубок сумасшедший,-- перебил он,-- Я уверен, что у меня в диагнозе стоит какая-нибудь ужасная неизлечимая мания. Ведь так?