ФРОЯНОВ И. Я.
Погружение в бездну
(Россия на исходе XX века)
Оглавление
От автора
Глава первая. Внешний фактор
Глава вторая. Внутренние предпосылки
Глава третья. Новые планы Запада
Глава четвертая. Андропов
Глава пятая. Андропов и Горбачев
Глава шестая. Перестройка
Глава седьмая. Горбачев и Ельцин. Продолжение перестройки
Указатель имен (И. Б. Михайлова)
Памяти созидателей и защитников Советской Державы посвящается
Хоть убей, следа не видно. Сбились мы, что делать нам? В поле бес нас водит видно, Да кружит по сторонам.
А.С.Пушкин
Главное происходило за кулисами событий... Целую Россию отхватили. . .
Б.Ельцин
Кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен; кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту мечом. Здесь терпение и вера святых.
Откровение св. Иоанна Богослова. Гл. 13, ст. 10.
ОТ АВТОРА
Кому-нибудь, возможно, покажется странным, что специалист в области средневековой истории Руси обратился к исследованию проблем современной истории России. Однако для университетского историка в отличие, скажем, от тех, кто занимается исторической наукой в академических учреждениях, вопрос о научной специализации является в значительной мере условным, а сама специализация - подвижной. Сказывается здесь то, что студенты университета ''пытают'' преподавателей на самые различные исторические темы и сюжеты, относящиеся к разным эпохам, не задумываясь при этом, каков их круг специальных интересов. Отсюда необходимость широкой научной подготовки вузовского преподавателя. На историческом факультете Санкт-Петербургского университета это превратилось в традицию.
Профессор А.Л.Шапиро, вспоминая о своем учителе А.Е.Преснякове, любил приводить его слова, сказанные однажды ученику: ''Я - специалист по нашей истории от Русской Правды до Ленина''. И А.Л.Шапиро последовал примеру А.Е.Преснякова, став историком-русистом универсальных знаний. Он легко и свободно ориентировался в истории Древней Руси, Московского государства, императорской России.
Таким же специалистом по отечественной истории ''от Русской Правды до Ленина'' был и профессор С.Н.Валк. Ему принадлежат этюды о древнерусских актах, грамотах Великого Новгорода, очерки по историографии Русской Правды, ''Истории Российской'' В.Н.Татищева, по истории революци
{5}
онного движения XIX века и другие ценные исследования. Он - издатель грамот Великого Новгорода и Пскова. Его имя связано с изданием важнейших законодательных актов Советского государства, а именно - первых Октябрьских декретов и декретов Советской власти. С.Н.Валк явился первым разработчиком проекта правил академического издания трудов В.И.Ленина.
Профессор В.В.Мавродин, несколько десятилетий возглавлявший исторический факультет и кафедру истории СССР Ленинградского университета, известен как автор выдающихся трудов по восточнославянской и древнерусской истории, Московской Руси, России XVIII века. Много и плодотворно он занимался историей русского оружия XIX - начала XX века. Из-под его пера вышел превосходный очерк о генерале А.А.Брусилове.
Нельзя не упомянуть и профессора Б.А.Романова, написавшего великолепную книгу ''Люди и нравы Древней Руси'', обстоятельные комментарии к Русской Правде и Судебникам ХV-ХVI веков, а также капитальный труд ''Очерки дипломатической истории русско-японской войны. 1895-1907''.
Все это - замечательные образцы, достойные подражания.
Есть еще один существенный момент, делающий целесообразным обращение к новейшей истории России историка Древней Руси. Это - особенность работы с источниками. Б.А.Романов, касаясь специфики древнерусских источников, очень тонко заметил: ''Бывает, что мимоходом брошенные в нашем источнике мысль, образ, аналогия скажут больше, чем обстоятельное повествование, и неожиданно для самого автора осветят то, чего он вовсе и не имел в виду''.1 Если учесть малочисленность древних источников, то становится понятным, какое важное значение при изучении этих источников приобретает умение историка фиксировать внимание на ''мелочах'', ''несущественных'' деталях, ''случайных'' и ''невыра
– ------------------------
1Романов Б.А. Люди и нравы Древней Руси. М.; Л.,1966. С.39.
{6}
зительных'' фактах. И тут обнаруживается удивительное сходство между древностью и современностью: острый недостаток данных, позволяющих воспроизвести реальную историческую картину. В первом случае данных мало прежде всего потому, что мало самих источников, а во втором, несмотря на обилие источников, в них нередко отсутствуют сведения о главном, они укрыты пеленой умолчаний и завесой секретности. Тут-то опыт работы ''древника'' с источниками и может пригодиться.
Современные историки, писатели и публицисты уподобляют порою происходящие ныне события в России Смуте начала XVII в.1 Для этого есть определенные основания. Но главное состоит в том, чтобы учесть уроки прошлого. И основной из них, как представляется, - недопустимость равнодушия и робкого безмолвия. Очевидцы Смуты Иван Тимофеев, Авраамий Палицын и другие безымянные свидетели корень беды, поразившей Русь в начале XVII века, видели ''в недостатке мужественной крепости у общества, умения соединяться против властных нарушителей порядка и закона. Когда Б.Годунов совершал свои беззакония, губил столпы великие, которыми земля укреплялась, все "благороднейшие" онемели, были безгласны, как рыбы. . . За это общественное попустительство, за "безумное молчание всего мира", по выражению А.Палицына, и наказана земля''.2 Не поддаться ''безумному молчанию'', по мере сил и возможностей доискиваться правды, доносить ее до людей - моральный долг историка.
Писать о том, что происходит сейчас у нас в России без боли в сердце невозможно. Поэтому повествование о российских бедах не может быть бесстрастным, как у старца Пимена из знаменитой драмы А.С.Пушкина: ''Спокойно зрит на пра
– -----------------------
1См., напр.: Свак Дюла. Президент Борис - царь Борис. Второе издание ''смутного времени''// Конец ельцинщины. Будапешт, 1999. С. 7-11.
2Ключевский В. О. Сочинения в девяти томах. М., 1988. Т. III. С.64-65.
{7}
вых и виновных, добру и злу внимая равнодушно''.1 Нет сил ''внимать равнодушно'' злу, которое разлилось по нашей многострадальной стране. Негодование и ненависть клокочут в груди. Вот почему в книге некоторые проблемы, быть может, чересчур заострены Но за этой заостренностью скрывается и нечто более существенное, чем простая эмоциональность: исследовательский прием, усиливающий эффект наблюдений и выводов, содержащихся в данном исследовании. Названный прием - отнюдь не авторское изобретение.