Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, я окончательно успокоилась, сосредоточилась и вошла в магистрат.

Самое смешное, что папаша меня не узнал!

Обернувшийся на звук шагов Даниэль только прищурился, оценив мой уверенный вид и строгий элегантный наряд, сразу выдающий мои нехилые финансовые возможности. А вот банкир де Вальде, обернувшийся далеко не сразу, поначалу одарил меня эдаким по-мужски оценивающим взглядом, явно впечатлился, приосанился, расправил плечи и втянул внушительный живот.

— Добрый день, господа. — Я учтиво, но не слишком глубоко склонила голову, глядя на мужчин сквозь легкую вуаль. — Рада видеть вас вовремя. Отец, вы, я так понимаю, решили первым поздравить меня с обретением свободы?

— Натали?! — Я едва удержалась от неприличного хихиканья, такое у папочки стало офигевшее лицо, а кроме того, вечно рычащий басом банкир неожиданно дал самого настоящего петуха.

— Рада видеть вас в добром здравии, отец.

— Ты… ты… — Папаша немного пришел в себя и попытался, как в былые времена, надвинуться на меня грозовой тучей. Натали его и правда всегда боялась, чувствуя, что вот-вот задавит. А я…

Во-первых, на каблуках я оказалась выше приземистого мужчины. А во-вторых, объемное пузо и налитое кровью лицо меня не пугало, скорее смешило, папочка напоминал ярко раскрашенный детский мяч, который гудит и подпрыгивает оттого, что его бьют ладонью по макушке.

Я надменно выгнула бровь, склонила голову к плечу.

— Ты, неблагодарная, да что ты смеешь устраивать?! — взвизгнул он. — А ну, пошла домой, паршивая девчонка!

Я поморщилась. Нельзя же так… Ни капли достоинства. А главное, понимания момента. Хотя еще год назад его настоящая дочь испугалась бы, съежилась в комочек и покорно села в карету, позволяя увезти себя куда угодно. И папаша на это рассчитывает. А когда столкнулся с тем, что его больше никто не боится… на молодца и сам овца.

И что меня слегка удивило, Даниэль тоже поморщился, глядя на месье де Вальде. Не просто поморщился!

— Может быть, пройдем в кабинет? — Даниэль фактически помог мне, прервав отца.

Не знаю, что на него нашло. То ли ему эти вопли неприятны и он видит всю их бессмысленность. То ли внезапно повел себя как джентльмен по отношению к леди. То ли посчитал, что обязан защитить жену, даже если она подает на развод.

Я оценивающе посмотрела на герцога и, пожалуй, впервые задумалась… А может, зря?

Изначально я собиралась скрываться до конца выделенного мне срока, а потом бы Даниэлю сообщили, что герцогиня найдена мертвой. Ничего удивительного, одинокая женщина пришла к безвременному финалу. Но сейчас мне пришлось воспользоваться именем мужа, чтобы попасть на прием. И развод — единственный способ сохранить свободу.

Однако… На примирение нам дадут не менее десяти дней. Может быть, попросить у Даниэля копию завещания? Вдруг месье Гийом найдет, как обезопасить меня и сохранить наследство за Даниэлем? Я ведь не хочу ему вредить, просто таймер тикает неумолимо.

Так, к черту хандра!

Я прошла в просторный кабинет первой. Сегодня еще не бракоразводный процесс, поэтому судья принимал в кабинете. Мужчина лет тридцати с холодным волевым лицом был облачен в болотно-зеленую мантию, богато расшитую золотой нитью. На шее тяжелая цепь, на которой висит крупная бляха со знаком справедливости. Я слышала, что цепь носят так, чтобы она натирала кожу и сзади на шее оставалась незаживающая ранка. То ли слух бредовый, то ли обычай.

На запястьях массивные браслеты, на руках — кольца. И все это часть судейского облачения, выдается магистратом.

Секретарь пригласил занимать места.

Месье Гийом уже здесь, я села рядом с ним. Отец и муж заняли места напротив.

Может, заодно поднять вопрос о лишении папаши отцовских прав? А что? Пока я жена герцога, это должно быть легче сделать.

Мысленно отмахнувшись от глупостей, я сосредоточилась на происходящем и ненавязчиво положила руку так, чтобы тыльная сторона ладони была хорошо видна. Метка невинности свежа и четко выделялась на коже.

— Все в сборе, как я понимаю? — сухо уточнил судья, бросив на меня неодобрительный взгляд. — Начнем.

Глава 30

Месье Гийом поднялся со своего места, поклонился и обрушил на головы собравшихся названия законов, номера статей, цитаты из Семейного кодекса. Бюрократия — она везде бюрократия. Скучно… В мои обязанности входило излучать благородство и кивать, молчаливо поддерживая своего адвоката.

Месье Гийом закончил, сел на место.

— Вторая сторона? — обратился судья к Даниэлю.

Папаша открыл рот, явно намереваясь высказаться. Судя по багровому цвету лица, он бы хотел утопить всех нас в потоке брани. Даниэль его остановил, поднялся и даже выдавил улыбку.