– Получила ли ты сообщение от него или от нее?

Дерьмо. Ничто не остановит Мэдди, если она вошла в режим Нэнси Дрю.

– Оно было от нее, – выскальзывают из моих уст тихие слова.

Я понимаю, куда она клонит. Конечно, когда я получила сообщение, то не обратила внимания на номер отправителя. Я увидела фотографию, среагировала и сейчас чувствую всепоглощающий ужас.

– И упоминал ли он, почему не хочет, чтобы ты его навещала? – Мэдди собирала кусочки пазла до конца.

– Да, упоминал, – я решаю не говорить пока о причинах. Моя совесть может пока выдержать только это.

– Тогда ты должна поговорить с ним об этом. Я серьезно сомневаюсь, что он даже догадывается о том сообщении. Ты знаешь, как себя вела с тобой сучка Кортни в прошлом семестре. И если у него была законная причина быть на расстоянии, тогда передай ему право сомневаться.

Черт побери Мэдди и уровень ее уравновешенности.

Я сдвигаюсь и выпрямляю спину вдоль стены недалеко от кровати.

– Ненавижу, когда ты права.

Мысленно представляю ее ухмылку, появляющуюся на ее лице от моего одобрения.

– Знаю, но правда, сладенькая, я хочу, чтобы ты была счастлива. Мне все равно, кто прав, а кто нет.

Мой желудок опять делает сальто, думая о добрых, зеленых, озабоченных глазах Мэдди, пока она говорит это фразу.

Испустив дрожащий вздох, впустую пытаюсь увильнуть от тяжелого разговора.

– Ладно, ладно. Хватит обо мне. Расскажи, как у вас там дела? Как поживает малыш? Какая работа у Рида? Каково это жить с мальчиком? – я дразняще растягиваю слово «мальчик», и она хихикает в ответ.

Спрашиваю про это все, потому что очень хочу знать, но также хочу и сама побыть ненадолго счастливой. И единственный способ быть счастливой – это не думать о моем мире дерьма.

Остаток разговора заполнен потоком слов Мэдди о ее беременности, Риде и переживаниях о том, как впихнуть в расписание занятия по фитнесу. Даже если время от времени я слышу беспокойство в ее голосе, могу сказать, что с ней все в порядке. У них все хорошо. Надеюсь, у меня будет также.

Мэдди завершает разговор, когда Рид возвращается с работы, и я чувствую себя намного лучше, поговорив с ней. Теперь осталось поработать над храбростью и поговорить с Брайаном.

После разговора, я принимаю душ в надежде, что горячая вода смоет с меня немного вины, которую испытываю. Когда пар закручивался в воздухе, я представляю разговор с Брайаном. Пытаюсь вообразить, как пойдет разговор, и, в то время пока намыливаю голову, Брайан говорит, что прощает и любит меня. Но потом, когда исчезают мыльные пузыри с тела, он ругается и говорит, что ненавидит.

Где этот чертов хрустальный шар, когда он нужен?

Выйдя из душа, завернулась в пушистое фиолетовое полотенце. Протирая запотевшее зеркало, мельком вижу свое искаженное лицо. Я никогда не смогу сказать, что уверена в себе или что действительно люблю себя, но глазея на виноватое лицо, которое отражается, понимаю, что совершенно отвратительна. И не только из-за того, что я должна рассказать все Брайану. Это из-за того, кем я стала за последний месяц. Эта самоотверженная, нерешительная, уклончивая версия меня ужасала. Отчаянно ища в зеркале девушку, которой я хочу быть, делаю глубокий вздох, прочищая легкие и возможно душу.

Переодевшись, собираю волосы в свободный пучок. Я сижу на стуле около парты, чувствуя, что не заслуживаю того, что может дать мне кровать, и снова достаю мобильник. Но, когда я уже решаюсь позвонить Брайану, заходит Пейтон. Злая Пейтон.

– Ублюдок! – она кричит, бросая сумку в угол.

– Какого черта, Пейтон? – визжу я, уклоняясь от книги, которую она бросила через комнату.

– Ничего. Это неважно. Просто какой-то ублюдок, которого я встретила в писательской лаборатории, – фыркает она, собирая книги около моей кровати.

– Хочешь поговорить об этом? – я тихо спрашиваю, потому что сейчас она выглядит так, словно готова убивать.

– Нет, я точно не хочу говорить об этом! Прямо сейчас, я хочу за это выпить! Что ты делаешь сегодня вечером? – надежда в ее голосе делает мою соседку более похожей на человека, хотя это невероятно, у нее просто Халкоподобный удар.

Поглазев на свой телефон, думаю, не пропустить ли мне звонок. Зная, что не смогу держать в себе вину, все же решаю набрать Брайану. Подойдя к пышущей злостью Пейтон, обнимаю ее за плечи.

– Дай мне пять минут на звонок, и я вся твоя, – говорю я, пододвигая девушку ближе к себе.

Я ощущаю, как ее тело расслабляется и думаю, что была дряной соседкой последнее время. Она кладет голову на мое плечо и выдыхает, отпуская стресс.

– Спасибо, Мелани. Я могу использовать пока девичье время, – я слышу тоску по родине в ее словах, когда они долетают до моих ушей, и чувствую одиночество в ее теле, когда Пейтон тяжело прислонилась ко мне.

– Хорошо, – говорю я, удерживая ее за руку. – Дай мне только несколько минут, чтобы дать Брайану знать, что происходит, и я буду готова.