— Возьми меня, — выдохнула девушка ему в губы, когда поняла, что больше не может, хочет ощутить совсем другое. Морально она была готова и лишь приглушённо вскрикнула, когда Дантэн взял её одним резким движением.

Боль вновь охватила тело, но не сознание. Оно плавало в странной буре эмоций. Победная эйфория, пик удовольствия и многогранное желание, как наваждение. Девушка сама не понимала, откуда в ней столько мыслей. Она хотела двигаться, глубже и резкими толчками, чтобы было упоительно сладко, может быть, даже больно, но ярко, восхитительно приятно.

И Дантэн словно улавливал её настрой, плавно вынырнул, чтобы вернуться. Движение их тел было синхронным, от чего мимолётная боль вернулась, но на миг, чтобы уступить место восторгу.

— Ещё, — капризно шепнула Фима, а Ход тихо рассмеялся и повторил всё в точности, и она вскрикнула от пробежавшего по натянутым нервам удовольствия.

Их губы сплелись в шальном поцелуе, Ход не мог сдержать своего тела, которое рвалось вперёд, чтобы ещё глубже покорить Симу, чтобы она кричала ещё громче, чтобы сильнее хваталась за его плечи и шею, чтобы звала его по имени. И лишь тогда, когда терпение его было на исходе, когда девушка под ним, тихо всхлипывая, задрожала от экстаза, он дал волю своему безумию, отпустил тормоза и полностью окунулся в восхитительный пик удовольствия на грани космоса. Когда звёзды кружились перед глазами, когда сердце разрывалось в груди, когда хриплые стоны срывались с губ, а тело наполнялось патокой неги.

Атландиец вытянулся рядом с Симой, понимая, что лежат они поперёк кровати и стоило бы лечь правильно, но сил пока на это не было. Девушка заворочалась в его объятиях, но мужчина не хотел её от себя отпускать. Было приятно просто так нежиться с ней в обнимку. Какой душ? О чём сейчас думала Сима?

— Хо-о-од, — тихо позвала она его, заставляя приоткрыть один глаз. — Я в ванную, — отчиталась девушка и подумала о крови.

Мужчина нехотя отпустил её и сел понаблюдать, как его ларна на носочках пробирается в ванную, а по её бёдрам стекает кровь.

— Ох, Сима, — тихо шепнул себе Дантэн и, ловко вскочив с кровати, подхватил не ожидавшую такой подлянки Заречину на руки, чтобы вернуть её в душевую кабинку.

— Я должен извиниться за это? — тихо уточнил он у смутившейся молодой новоиспечённой женщины.

— Нет, это у всех бывает в первый раз.

Серафима включила воду и стала аккуратно смывать кровь с бёдер, отвернувшись от мужчины, так как было стыдно перед ним.

— Тогда почему ты смущаешься и краснеешь?

Мысленно Серафима уже билась головой о стенку кабинки. Ну почему атландиец такой настырный? Неужели не понимал: она стеснялась, что он видел её такой.

— Слабость? Ты не хочешь показывать мне свою слабость? — удивился Дантэн, всё ближе подбираясь к Симе. Её смущение имело интересный оранжевый оттенок, и он так часто вспыхивал, наблюдать на этим цветком было любопытно. Необычный цвет.

— Ход, ты презираешь слабых. Считаешь землян больными и тщедушными, поэтому да, я не хочу показывать тебе свою слабость! — не выдержала девушка и сорвалась на крик.

Ход унижал её, и она не могла спокойно это терпеть. Стыд топил все хорошие воспоминания о том, что между ними только что произошло. Почему он не мог просто, как приличный мужчина, полежать и подождать, когда она справит свои нужды, когда смоет кровь, чтобы ничто уже не напоминало о том, что это был её первый раз.

— Сима, если бы ты знала что именно только что пережила, и что до тебя на подобное не был способен никто, это помогло бы тебе наконец считать себя сильной?

Дантэн начинал злиться. Такое пренебрежение к себе он впервые встречал. Сима умудрялась на пустом месте создать проблему. Он присел на корточки и сам, отобрав у девушки мягкую губку, стал смывать кровавые подтёки с загорелой кожи.

— Ты единственная, кто приняла силу Сильнейшего, открыла в себе способность видеть биополе, а всё, что тебя заботит, это что я подумаю о тебе, заметив, что сам же с тобой и сотворил. Это подло, Сима. Это всего лишь кровь, — мужчина взглянул на девушку снизу вверх, а у Фимы дух захватило от того, какой он был красивый в этот миг. Мокрые волосы, взгляд злой, а аура фиолетовым цветом отблёскивала. — Разве это не признак твоей чистоты? — протянул Дантэн окровавленную ладонь к девушке. Капли воды смывали красные разводы, и ладонь вскоре оказалась чистой, наполненной водой. — Разве я не должен гордиться, что я твой единственный?

Девушка вдруг осознала, что хочет, чтобы и она была единственной для него. Словно что-то щёлкнуло у неё в голове, и Фима без зазрения совести тихо спросила у Сильнейшего, который продолжал плавно водить губкой, временами чувствительно задевая промежность, от чего дыхание перехватывало, а любопытство возрастало.

— А сколько у тебя было женщин?

Ход улыбнулся, прижался губами к бедру Серафимы, прикрывая глаза от попадающей на лицо воды.

— Ты не поверишь, — отозвался он вместо ответа.

Девушка даже испугалась. Видимо очень много.

Атландиец вновь поцеловал Симу, прокладывая себе путь к чёрному треугольнику тёмных, блестящих от воды волосков, венчающих низ живота девушки.

— Ты единственная, — решил не тянуть с ответом Дантэн, наблюдая за бурей эмоций, которые завладели Симой. Неверие, непонимание, удивление и радость — всеми цветами радуги расцветала его ларна. И это было очень забавно.

— Почему? — удивлённо выдохнула девушка, ведь ей казалось, что у Сильнейшего не было проблем с женским вниманием. — Ты же красив и богат, у тебя положение, ты Сильнейший.