— Бабуль, ты ночь не спала, может, отложишь спа-салон? Сначала поспи, потом похвастаешься подружкам.

Мара Захаровна усмехнулась.

— Всё-то ты знаешь, — пожурила она внучку, выпила залпом чай, кряхтя, встала и направилась в спальню.

— Старый маразматик. Что за дурная прихоть закидывать ноги выше головы? Сам бы себе позакидывал.

Фима проводила взглядом бабулю, затем обернулась на атландийца.

— А какого цвета биополе у людей? — задала она очень животрепещущий вопрос.

— По всякому, но у землян чаще красный и оранжевый.

— А голубой? — подняла ладонь девушка, а Дантэн переплёл их пальцы.

— Чем ярче звезда, тем светлее её диапазон. Когда же звезды гаснут, видны лишь самые длинные лучи — инфракрасное излучение.

Фима удивлённо моргнула, оглянулась на дверь в спальню бабули, затем испуганно на атландийца.

— Бабуля умирает? — в шоке спросила она у Сильнейшего, словно он мог это предвидеть. А тот кивнул.

— Все мы умираем, — успокаивающе прошептал Дантэн, пытаясь утихомирить всколыхнувшийся хаос души Заречиной. — И я, и ты, и твоя бабуля.

— Но ты сказал, что у землян обычно ближе к красному, оранжевый, — Фима попыталась оттянуть момент ужасного признания Хода, что бабуля скоро скопытится.

— Никто не вечен, и атландийцы тоже, Сима. Не паникуй раньше времени. Она же не сегодня умрёт.

— А когда? — требовательно спросила Сима, а Дантэн призадумался.

— Лет сорок, но это с натяжкой. Думаю, с её аппетитами лет двадцать точно протянет. Ей бы гимнастикой начать заниматься, а то берёт много, а отдаёт мало, поэтому грязная энергия накапливается. Секс, конечно, полезен в её возрасте, но сердце тоже пожалеть стоит. А гимнастика выводит осадок плавно и естественно.

Девушка улыбнулась и, привалившись к плечу Дантэна, тихо спросила:

— А мне ты покажешь, как делать гимнастику?

Ход покачал головой.

— Сейчас мне хочется использовать метод твоей бабули, Сима, — ласково погладил девушку по ягодице Сильнейший. — Я думаю, может, пока она спит, немного прогуляемся? Посмотрим гостиницу в пригороде, а то Мара Захаровна не в том возрасте, чтобы ловить наши флюиды. Вон как укатала своего отставного, что сама еле ходит. И сбежала, наверное, чтобы не ухаживать за ним.

Серафима перестала хихикать, обернулась на окно, даже встала и подошла, чтобы взглянуть на балкон соседа.

— А он там не умер? — тихо спросила девушка.

— Что-то у тебя сегодня всё умирать должны, — развеселился Дантэн. — Хочешь, можем сходить и проверить его.

— Да нет. Я тебе верю, — тут же успокоилась Фима, понимая, что и вправду думать о смерти в такой прекрасный день странно.

— Я пойду переоденусь.

Обернувшись в кругу сильных и надёжных рук, девушка подняла свой взор на лицо атландийца. Смоляные кудри прятали хитрые глаза Дантэна, а его лукавая улыбка освещала озорством обычно хмурый лик Сильнейшего. Сейчас он был больше похож на обычного парня, молодого, раскованного.

— Надень красное платье и пальто, возьми сменное бельё. Я хочу украсть тебя на несколько дней.

— Но у меня работа.

Атландиец кивнул, а девушка смутилась ещё больше, так как хотела быть украденной хоть на всю оставшуюся жизнь.

— И я обещала помочь.

— Обещала.

— А может, не помогать? — с затаённой надеждой сипло спросила у Дантэна, но тот, всё так же безмятежно улыбаясь, ответил:

— Может.

— А ты как считаешь? — попыталась узнать его мнение Фима, правда, жутко стесняясь своей слабости.

— Что ты сама должна решить.

— Я хочу лететь с тобой.

— Лети, — кивнул Ход, склоняясь над девушкой всё ниже.

Поцелуй был, как и раньше, лишён целомудрия. Дантэн брал, сминал губы Симы, клеймя их, заявляя права. И она тонула в захватившем её водовороте, словно растворялась, теряя нить с реальностью. Держалась за плечи Дантэна, отвечала на поцелуй со всей искренностью, чтобы атландиец понял, как он нужен ей, что она уже не мыслит жизни без него.

— Что он мне в вино подсыпал? Чего меня так плющит? — бормотание бабули выдернуло Серафиму из мира грёз и максимального наслаждения. Девушка замерла, удивлённо поймала полный веселья взгляд Хода.

— А вы чего тут жмётесь? Я так понимаю, что покорение Эвереста прошло успешно, так идите к себе и закрепите результат, раз чай попили уже, — Мара Захаровна была несколько на взводе. Её нестерпимо манило вернуться к рыжему Елизару, чтобы вновь ощутить его сильные руки на своей талии, окунуться в его мускусный запах, потереться носом о его шею.

— Хотя нет, — резко передумала баба Мара, глядя на так и замерших у окна ребят. — Я же всё слышать буду, стенки-то тонкие, а у меня и так одни глупости в голове, да фантазия богатая. Идите в ванную комнату, там не слышно, — пробормотала бабуля и, прихватив кувшин с водой и стакан, удалилась в спальню.