— Вина твоя, Майкл. Только твоя. Я просто следую за тобой.

Они продолжали путь. Майкл ехал впереди, Котт следовала за ним, и они почти не разговаривали.

Они наткнулись еще на два креста, поставленных братьями, и на прозрачный ручей, из которого Майкл мог вдоволь напиться и запастись водой, но почти все время лес оставался однообразным и сумрачным. Огромные стволы, в петлях плюща и прядях мха, грибы-наросты, точно ступеньки, множество поганок у корней, а по ночам единственным светом было фосфоресцирующее сияние гниющей древесины.

В начале одной такой ночи Майкл целовал Котт, а тела их были переплетены точно плющ и остролист, и тут ее волосы откинулись, и в свете маленького костра он увидел, что уши у нее острые, длинные, с бахромкой из тонких черных волосиков. А из глаз у нее, повернутых от костра, вырывался свет, зеленый, точно сердце пронзенного солнцем изумруда.

Меркади ошибся, подумал он. Вирим сказал, что любовь Майкла сделает Котт человеком, смертной, вроде него самого, но здесь, в Волчьем Краю она возвращалась ко второй половине своей натуры. Сбрасывала с себя человечность.

Они начали замечать признаки жизни среди деревьев. Майкл наткнулся на следы вроде бы крупного оленя, и Котт держала лук наготове на случай, если им встретится такая дичь. Иногда по ночам за границей света от костра слышались шорохи и царапанье, а один раз мигнули горящие глаза.

На следующее утро они молча ехали между стволами, как вдруг Майкл заметил что-то впереди, какое-то движение. Издали донеслись крики — первые звуки, кроме их собственных голосов, которые они услышали после нескольких недель. Они с Котт сразу же остановили лошадей и осторожно спешились.

— Гримирч! — шепнула Котт.

— Ты уверена? — Майкл ничего не различал.

— Я их чую.

Они осторожно прокрались вперед. Чудовища черной кучей дрались рыча над чем-то. Четверо… или пятеро? Майкл выхватил меч и краем глаза заметил, что Котт оттягивает тетиву своего лука.

Свистнул рассекаемый воздух, и один из гоблинов с визгом покатился по земле. В шее у него торчала стрела. Остальные выпрямились, и Майкл ринулся вперед, занося Ульфберт. Он ударил по клыкастому полуночно черному лицу, уже обагренному кровью, и оно распалось. Второму он разрубил хребет, когда тот повернулся, чтобы убежать, а третьего, прыгнувшего с намерением вцепиться ему в горло, он отшвырнул ногой и пригвоздил к земле, когда тот попытался подняться. Последнего поразила в глаз еще одна стрела. Котт оглядела окружающие деревья, натягивая тетиву, но лес вновь погрузился в безмолвие. Майкл нагнулся и осмотрел добычу, из-за которой подрались гоблины.

Коза. Вернее то, что от нее осталось. Гоблины буквально разорвали ее на куски. Среди них что-то поблескивало. Майкл сунул руку в липкое волосатое месиво и вытащил металлический предмет, который звякнул у него в пальцах.

Бронзовый колокольчик и остатки ошейника из сыромятной кожи. На козе был ошейник.

Кто-то разводит коз в Волчьем Краю? Майкл покачал головой.

— Следы, — сказала Котт, осматривая землю вокруг трупов гоблинов. — Они ведут на запад. Эти явились оттуда, — она вопросительно посмотрела на него, и он кивнул.

Через час осторожной езды они оказались среди такого леса, какого им давно не доводилось видеть. Деревья тут словно расступились, а между ними росли папоротник и шиповник, тысячелистник и калужница, а у самой земли голубой ковер колокольчиков, цветущие примулы, напомнившие им, что давно наступила весна, и лиловые анемоны. Но главное — свет. Балдахин вверху был весь в прорехах и благословенные лучи солнца лились на них потоками. Майкл засмеялся и откинул лицо, словно ловя их губами. Солнце после стольких недель полумрака. Оно пьянило больше вина.

Первой это заметила Котт. Легкий намек в воздухе.

— Дым.

— Где?

— Вон там впереди.

Они спешились, привязали лошадей, которые упоенно щипали траву, и пошли вперед, держа оружие наготове.

Неказистая ограда, козий запах. Деревья стали еще реже. Аккуратно сложенная поленница и бронзовый топор на ней. По небольшой поляне были разбросаны небольшие навесы, некоторые прибитые к могучим стволам, крытые корой и дерном, как в деревнях дальше на севере, с подпорками из толстых жердей. Без стен. С трех сторон открытые воздуху. Один, несомненно, служил кузницей — плоский камень вместо наковальни, кожаные меха, прислоненные к каменному горну.

Они вспугнули курицу, и она сердито на них заквохтала. Майкл с Котт уставились на нее голодным взглядом.

— Майкл…

— Что?

— Я чую здесь труды братьев. Это один из их приютов.

Он поднял брови. В глубине Волчьего Края?

Они разом остановились. В стволе дерева была вырезана глубокая ниша, а в ней — крест, к которому еще льнула кора. Перед деревом спиной к ним стоял человек в шерстяном одеянии, воздев вверх руки. Котт подняла лук, но опустила его, нахмурясь, когда Майкл обжег ее взглядом.