Я почему-то не верю, что это у меня когда-нибудь пройдет – моя буйная помешанность на Мите. Не представляю себе того времени, когда он станет мне безразличен. Так и вижу – кто-то мне рассказывает о нем, а я морщусь и прерываю собеседника: «Нет, не хочу ничего о нем знать, ну его…» Нет, нет, не вижу, это не я. Это, бесспорно, болезнь, и я не перестаю думать о том, что многие болезни переходят в хроническую форму и неизлечимы. А некоторые просто убивают».

Георгий ждал Соню в холле, но, как ни старался, упустил.

Уже после полуночи, выяснив на ресепшен, в каком номере проживает Дмитрий Мальцев, он, проклиная себя за то, что ввязался в чужие игры, постучался в дверь.

Как он и ожидал, ему открыла Соня. У окна стоял Митя, завернутый в одеяло, и курил в щелку.

– Кто там?? – проорал он, близоруко прищуриваясь.

– Я на минуту! – Она вышла, поплотнее запахивая розовый халат.

– Отойдем. – Георгий взял ее за локоть.

– Я не могу, я не одета.

– Да я вижу, ты не смущайся, на два метра отойдем. Ваши ведь в другой гостинице живут.

– Так положено, иначе режиссеру просто продохнуть не дадут, ты же сам видишь, что тут происходит.

– Да, я вижу. Я вижу даже больше, чем ты думаешь. Послушай меня, девочка, – тебе надо немедленно возвращаться в Москву. Одевайся, я отвезу тебя.

– То есть… как?

– Обыкновенно, на машине, другого способа сейчас нет.

Соня выждала паузу, пытаясь понять.

– Ты разговаривал с Катей? Видел ее? – Георгий молча кивнул.

– Она не остановится, да? Но как же я могу здесь все бросить, как же я Митю оставлю одного? А остальные как? Они же не снимут без нас, мы ничего не успели толком сделать!

– Так забирай своего гения, только никому не звоните, пока не уедем, не предупреждайте.

– Но мы должны сделать распоряжения… Он должен.

– Отъедем километров на пятьдесят – позвонит и сделает. Раньше нельзя. У нее в группе есть кто-то свой.

– Но кто?

– Я не знаю. Это сейчас неважно, надо скорее уехать отсюда.

Соня смотрела куда-то за его спину. Там стоял Митя. Уже одетый.

– Соня, он прав. Эта психопатка нас всех здесь убьет. Иди немедленно собирайся.

В машине ехали молча.

Соня почему-то дулась сильнее всех. Ей было обидно, что все снова валится набок, что эта безумная девка снова вмешивается в работу из-за какой-то паршивой ревности.

«Ишь, одиноко ей, – думала Соня с раздражением, – разве мне не одиноко? Разве мне не хочется быть любимой? Разве я – не одна? Нельзя же сказать, что я – с ним», – она брезгливо повернула голову в Митину сторону.

Он сидел, понурившись, время от времени принимался нервно грызть ногти, и тогда Соня злобно шлепала его по руке, вроде как одергивала – было стыдно перед Георгием.

«Нет, ему никто не нужен, и я – в том числе. И к лучшему. Мне тоже очень хочется счастья, я тоже смотрю голодными глазами в ночную темноту, мы все, все заслужили счастья, но не имеем его. Почему же тогда я не взрываю машины, не взламываю двери, никому не угрожаю и никого не преследую? Не мщу, не требую к себе повышенного внимания? Когда уже она поймет – мужчина не сделает тебя счастливой, пока ты сама не наполнишься чем-то, пока ты не научишься быть счастливой без него – такой вот парадокс. Она обязательно это поймет, надеюсь, мы все к тому моменту будем еще живы».

Уже потом, спустя несколько дней, Митя сам удивлялся своей решимости. Вспоминал ту ночь, какую-то проселочную дорогу, Георгия, который отъезжал от гостиницы с выключенными фарами, Соню, которая, казалось, больше беспокоилась о фильме, чем о собственной жизни. Не ощущала опасности, сразу же начала звонить каким-то девочкам из группы, давать указания.

Любопытно, что ее слушались – а ведь она была всего лишь ассистентом. То ли статус любовницы режиссера так действовал, то ли прирожденные ее организаторские способности. Она выглядела строгой – чересчур строгой и очень недовольной.

Уже на шоссе в свете встречных машин он то и дело бросал взгляд на ее резкий профиль.

Нет, не милашка. Страшно рядом с такой. Именно поэтому он охотно позволил оставить себя одного на этой заброшенной даче. Собственно, никакой заброшенной она не была, вполне ухоженный дом, хотя и старый. Актерский поселок, от Москвы почти сто километров, но электрички ходят – можно выбраться, если что.

Поначалу он и не понял даже, куда приехал, не слышал, кому Соня дозванивалась, с кем говорила. Лег спать под утро, успокоенный тем, что никакая Катя его здесь не найдет.