Шумно выдохнув, Грайд взобрался на широкую спину оборотня, с неожиданной лаской погладив его густую и длинную шерсть.

— У меня такое чувство, что мне снова четыре, и я попал в одну из маминых сказок, — усмехнулся он, вдруг осознав, что это, пожалуй, самое яркое и запоминающееся впечатление за всю его жизнь, в которой он, по сути, ничего хорошего-то и не видел.

А когда рохр, мощно оттолкнувшись задними лапами, помчался вперед — свистнул точно мальчишка. Хотя именно так себя Грайд сейчас и ощущал — мальчишкой, которому вернули отнятое детство и подарили шанс на новую, счастливую и полную приключений жизнь. Бесценный подарок, за который парень даже не знал, кого благодарить.

Прелая листва проседала под мягкой поступью рохра, теперь уже медленно двигающегося по ночному лесу на свет яркой звезды. Шерсть зверя слиплась, обильно пропитанная чужой кровью, чей соленый вкус еще чувствовался на языке пса, заставляя шевелить носом, шумно втягивать прохладный воздух и напряженно поднимать уши.

— Стой, — Урсула ударила пятками по бокам рохра, и тот замер, хищно оскалив забастую пасть.

Бесшумно соскользнув со спины зверя, первая одэйя прошла вперед на несколько шагов, а потом резко ударила основанием посоха о землю, и вверх взвилась тонкая струйка воды, приникнув к которой женщина стала пить жадно и шумно, словно только что вернулась из пекла.

— Чего встал? — утирая губы рукавом, покосилась она на рохра. — Иди пей. Или кровью насытился по самое не хочу?

Зверь недобро передернул скулами, облизнулся, а после в один прыжок оказался рядом с колдуньей, мгновенно перекинувшись человеком.

— Славная была битва, — каркнула Урсула, наблюдая за тем, как парень, собирая в ладони воду, щедро плещет ею в лицо.

Доммэ чуть повернул голову и почти по-звериному фыркнул, поймав на себе пристальный взгляд старухи. Хотя какая она, к праотцам снежных псов, старуха? Белая колдунья, что в пылу боя вертела волшебным посохом, словно бывалый воин клинком, могла дать фору целой стае рохров. Да что рохров. Она играючи положила несколько сотен вооруженных дриммов, и там, где не поспевала ее магия, врага добивала ее палка.

Это и правда был славный бой. Мышцы Доммэ до сих пор звенели от напряжения, и зверь внутри него, опьянев от крови, требовал вернуть свою ипостась.

Быть зверем… Лишь сегодня Доммэ понял, что зверя в нем больше, чем человека, когда рвал тела дриммов острыми когтями и одним щелчком челюсти перекусывал их хрупкие шеи. Не было у него в этот момент сожаления и мук совести, только азарт и жажда крови. И этот чуждый мир, и вся природа вокруг были его союзниками. Словно Доммэ стал частью этого леса, его порождением, что появлялось из ниоткуда и исчезало в никуда.

Он помнил ужас в глазах воинов и их истошные крики, когда обрушивал на них свою ярость и мощь. Их страх делал его сильным. Пробуждал инстинкты.

Что-то древнее и забытое, спавшее в крови его предков веками, вдруг пробудилось и предъявило на него свои права.

На его тело, на его мысли…

Доммэ больше не чувствовал себя прежним и понимал, что уже никогда им и не станет, но, как ни странно, это не пугало. Зверю внутри него это нравилось. И человеку тоже.

— Садись. Отдохни, — по-прежнему не сводя с парня глаз, указала на место рядом с собой Урсула.

Доммэ поднялся с колен и хмуро посмотрел на одэйю сверху вниз:

— Я не устал. Можем ехать дальше. Надо найти Кина и Вайолет.

— Сядь, — рявкнула Урсула, что-то сердито пробормотала себе под нос и тюкнула в него клюкой. — Поговорить надо.

Недовольно морщась, Доммэ плюхнулся на траву рядом, начиная раздражаться от проволочки, мешающей ему следовать дальше за зовом сердца.

— Не смотри зверем, — вздохнула одэйя. — Кто ты, я и так знаю. А вот ты, похоже, не понимаешь…

— Чего? — прищурился Доммэ.

— Знаешь ли ты, что издревле рохры Лоуленда получали свое имя в первом бою?

— Имя мне новое придумала? — иронично хмыкнул парень. — Так меня и мое старое устраивает.

— Твоя беда в том, что ты вроде слышишь, а выводы правильные делать не умеешь. Как оно — чувствовать себя настоящим зверем? Шалеть от запаха крови, играть с жертвой, будто с мышью, ловить азарт во время охоты?..

Доммэ удивленно повел бровью от того, сколь точно ведьма описала все его нынешние ощущения. Словно под шкуру пролезла.

— Это земля твоих предков. Земля магии и волшебства. И ты — ее часть. Я и взяла тебя, а не Кина, с собой, потому что ты старше, сильнее и способен обуздать пробудившегося зверя.

— О чем ты говоришь? Я оборотень. Я получеловек-полузверь с рождения.

— Нет больше приставки "полу", Доммэ. Ты рохр — и этим все сказано. Кровь врагов, твоя ярость и магия этого мира пробудили в тебе новые возможности. В первом кровавом бою каждый рохр получал свое истинное имя не за отвагу и мужество, а за способности, которые даровали ему духи предков. Твоего деда звали Большим Змеем. Когда враги смотрели в его глаза, то впадали в транс. Даже не сопротивлялись, пока его когти рвали их на части. Это к нему однажды явилась Белая Виэйра и сказала, что если не уведет он стаю за Мареновы хребты, то погибнут все рохры. Все до единого. А если убегут, то спустя десять круголет подарит им пурга снежная принцессу с великим даром, которая поведет за собой армию света и вернет рохрам их дом.