За спиной волшебницы послышался шорох, так некстати нарушив ее уединение. Резко развернувшись всем телом, Моргана обнаружила идущую ей навстречу дочь и поспешно спрятала альньир в туманных складках своего платья.

— Я же просила не беспокоить меня, когда я смотрю в Око Тьмы.

Тонкая бровь Ириэйи взлетела вверх, а внимательный взгляд, скользнув по поверхности шара, вернулся к Моргане.

— Не похоже, чтобы оно тебе сегодня желало что-то показать.

— Не твое дело, мерзавка, — зашипела колдунья, вмиг превратившись из сказочной красавицы в озлобленную фурию. — Позлорадствовать вздумала?

— Верно. Не мое, — спокойно ответила Ири. — Мне твои интриги малоинтересны. И искала я тебя совершенно по другому поводу. Что это убожество делает в твоей спальне?

Девушка гневно вскинула руку, с пальцев ее сорвалось темное облако заклинания и, проникнув через стеклянную поверхность шара, явило изображение спальни в роскошных покоях Морганы, по которой, словно был у себя дома, прошествовал голый Пэйдж. Дойдя до окна, мужчина уперся руками в подоконник, очевидно, разглядывая городской пейзаж, и Ириэйя брезгливо отвернулась.

За долгие годы она привыкла к порочной натуре матери, меняющей любовников так часто, что, кажется, и сама не помнила ни их лиц, ни имен. Но… Раньше Моргана никогда не оставляла мужчин в своих апартаментах, а чаще всего после проведенной с ними ночи просто пускала в расход. Сегодня, когда вместо матери Ириэйя обнаружила в ее постели развязно скалящегося мужика, да еще и предлагающего облегчить ему "утренний стояк", она с трудом сдержала желание ударить парализующим заклинанием по тому причинному месту, которым наглый тип так бесстыдно тряс перед ней.

— Согласись, задок у него славный, — расплылась в неприличной улыбке Моргана, разглядывая крепкую фигуру одарина.

Ири осуждающе посмотрела на мать, но та лишь кисло изогнула губы.

— Ты такая же правильная, как твой отец. С каждым днем становишься все больше похожа на Сармина, — почти выплюнула из себя Моргана.

Ириэйя замерла, затаив дыхание, потому что впервые услышала имя того, кто дал ей жизнь. Сколько раз она пыталась узнать, кем был этот мужчина и почему именно от него мать решила родить ребенка?

— Если он думал так же, как я, то начинаю жалеть, что у меня никогда не было права выбирать, с кем жить — с тобой или с ним.

Моргана перестала ухмыляться и, приподняв указательным пальцем подбородок дочери, прищурилась, заглянув ей в глаза:

— Намекаешь на то, что я плохая мать?

— Обвиняю в том, что ты не дала мне шанса узнать, как это — иметь отца. У тебя, в отличие от меня, он был.

Из горла темной волшебницы вырвался хриплый смешок, а затем она начала истерично хохотать.

— О, да. У меня он был. Скажи спасибо, что он сдох и не насилует тебя каждый день, как делал это со мной, — перестав смеяться, заявила Моргана. — Сангус любил баб… Красивых. Ты бы ему, несомненно, понравилась.

От омерзения Ириэйю едва не стошнило. Она в ужасе смотрела на улыбающуюся мать, с трудом переваривая сказанное.

— Радуйся тому, что у тебя нет ни деда, ни отца, Ири, — высокомерно изогнув бровь, снова заговорила Моргана. — А если тебя раздражает моя новая постельная игрушка — советую не заходить в мою спальню. Потому что этот идиот будет находиться там, пока я не получу от него то, что мне нужно.

— Кто он? — нарочито безразлично поинтересовалась Ириэйя. Справившись с чувством брезгливости, она вновь обрела способность рассудительно думать и говорить, и теперь заподозрила, что новый любовник матери имеет какое-то отношение к Айту.

— Не суй свой нос, куда не нужно, — хищно улыбнулась Моргана.

— Ступай, займись делом. Найди Хайдо и прикажи явиться ко мне.

Молча кивнув, Ири направилась к выходу, попутно размышляя о том, кого из служанок можно будет заставить проследить за новым обитателем дворца.

Дождавшись, когда за дочерью закроются двери, Моргана танцующей походкой двинулась по залу, взмахивая широкими рукавами, как крыльями.

— Когда я стану Сумеречной Богиней, я обязательно отыщу в чертоге мертвых твою душу, Сангус, — зловещим шепотом обратилась она к давно погибшему отцу, словно точно знала — где бы ни был сейчас бывший император Тэнэйбры, он обязательно ее услышит. — И буду мучить тебя вечно, — предвкушающе пообещала колдунья, а затем с демоническим хохотом пустилась в пляс.