А потому одэйя и одарин решили устроить ночлег в комнате, когда-то служившей хозяевам дворца гостевой, предварительно защитив ее стены и светлой, и темной магией.

Здесь сохранилось несколько расставленных по кругу кресел и диванов с истлевшей от времени и пропитавшейся запахом пыли и плесени обивкой, а также большой камин, у которого высокой поленницей остались лежать дубовые дрова.

Сухая древесина горела ярко и жарко, наполняя помещение мягким светом и терпким густым ароматом. Дождь звонко барабанил по подоконникам, играя одному ему приятный мотив, и устроившейся на накрытом теплым плащом диване с кружкой горячего чая Вайолет казалось, что она выпала из времени и пространства. Так хорошо снова было очутиться в тепле и под крышей.

Урсула уснула первой. Похоже, нервы у старой одэйи были самыми крепкими. Она могла давать храпака даже на каменном погосте, главное, чтобы ее перед этим накормили досыта. Следом за ней посапывать стали расположившиеся в креслах братья Вайолет, и только Айт, придвинув кресло к камину, пристально смотрел на огонь, словно видел в его жарком танце что-то невероятно интересное.

— Спи, Фиалка. Сон для тебя гораздо полезнее, чем бесполезное разглядывание моей темной личности, — обращаясь к Вайолет, он не повернул головы, а продолжал изучать пламя. Для нее так и осталось загадкой, как мужчина понял, что она за ним наблюдает. — Я побуду этой ночью на страже. Ничего не бойся.

Глупо было после этого что-либо говорить, поэтому девушка отвернулась и закрыла глаза, чувствуя, как постепенно сон и усталость берут верх над ее страхами.

Она очнулась в кромешной темноте от ощущения, что кто-то смотрит ей в затылок и тяжело дышит. Липкий страх вновь застрял где-то между лопаток, вынуждая повернуться, чтобы снова увидеть его кошмарное воплощение — жуткое, лохматое, с черными, как сама тьма глазами. В шаге от Вайолет стояли псы. Много. Целая стая. Они заполонили комнату, и как им удалось проникнуть сквозь двойную защиту Урсулы и Айта, девушка понять не могла.

— Мы просто передохнем и пойдем дальше, — умоляюще прошептала она. — Извините, что нарушили ваш покой.

Слова Вайолет, кажется, никак не тронули темных рохров, потому что они продолжали тяжело дышать и свирепо на нее глазеть.

Внезапно их ровный строй начал ломаться. Рохры потеснились, пропуская кого-то идущего вперед, и когда навстречу Вайолет вышла белая, как первый снег самка рохров, девушка не смогла сдержать потрясенного возгласа:

— Виэйра.

Фигура оборотня размылась, словно тень, и плавно трансформировалась в женскую.

Священная Мать снежных рохров улыбнулась Вайолет, и из уголков ее золотистых глаз теплыми лучиками разошлись глубокие морщинки.

— Как же долго я тебя ждала, — женщина умиротворенно наблюдала за девушкой, пока та потрясенно разглядывала ее длинные белые волосы и сверкающую, как снег на солнце, одежду.

— Меня? — Вайолет перевела взгляд на утонченно-красивое женское лицо, не понимая, за что Виэйру прозвали старицей. — Зачем?

— Возьми, — рука снежной рохрицы казалась невероятно живой и теплой, когда, взяв ладонь Вайолет, вкладывала в нее что-то маленькое и твердое.

— Что это? — обнаружив, что стала обладательницей самого обыкновенного желудя, удивленно расширила глаза девушка.

— Все великое всегда начинается с чего-то маленького и неприметного, — понимая ее недоумение, улыбнулась Виэйра. — Не ошибись, выбирая между голосом сердца и голосом разума, Дъяммира.

Женщина подняла руку, ласково погладила Вайолет по щеке. Девушку резко замутило, а потом потемнело в глазах. Тряхнув головой, она внезапно поняла, что сидит на диване и глупо пялится в расцвеченный отблесками огня полумрак.

— Что-то приснилось? — Айт развернулся в кресле, ожидая от нее ответа, и Вайолет, облегченно выдохнув, снова легла.

— Сон страшный. Это был просто сон…

Улыбаясь, она собралась было закрыть глаза, как вдруг, испуганно вздрогнув от нахлынувших воспоминаний, поднесла к лицу сжатый кулак. Медленно разжимая пальцы, Вайолет уже знала, что увидит в своей ладони — маленький рыжий желудь с круглой коричневой шляпкой находился в самом ее центре и совершенно не казался чем-то призрачным и нереальным.

Что с ним теперь делать и зачем Виэйра его ей отдала — осталось тайной.

— Все хорошо? — видя, что девушка не спит, Айт поднялся с места, подозрительно к ней присматриваясь.

Незаметно спрятав желудь в карман, Вайолет кивнула и мгновенно закрыла глаза.

Зачем она решила соврать Айту, ответа не нашлось. Сердце желало признаться мужчине — рассказать одарину обо всем, что с ней произошло. Но разум нашептывал Вайолет, что раз Виэйра не захотела открыться всем, то и оставленный ею подарок показывать никому не стоит. Почему-то хотелось верить, что выбор между сердцем и разумом она сделала правильный.