— Сомневаюсь, что она станет тебя слушать.

— Если дело касается тебя — еще как станет, — принц неожиданно улыбнулся. — Ты ведь ее любимица. Если Кровавая Роксана в этой жизни кого-нибудь любит, то только тебя, Ида Мор.

— Пытаешься меня рассмешить? — теперь и я улыбнулась, пусть с налетом грусти.

— Люблю твою улыбку. Но сейчас серьезно — я поговорю с матерью, тебе не придется больше копаться в моих проблемах. Для этого существуют другие люди. А мы будем держаться друг от друга подальше. Если соблюдать расстояние… то жить можно.

Можно подумать, мы не договаривались об этом раньше.

Он отпустил меня и начал спешно одеваться. Я наблюдала за ним с горечью и чувством безнадеги, кажется, Александр верил во все, что сказал. Наш мир окончательно перевернулся, раз принц считает нормальным выбрать себе невесту, а по ночам так и бегать ко мне. Если я соглашусь. Если при виде Александра мне не будет мерещиться Силлиан. Так много этих «если» накопилось.

Поцеловав меня напоследок, Александр ушел.

Маленькой девочкой я любила сказки. Особо завораживающими казались страшные истории, полные мистики и тайн. И почти все они рассказывали о загадочной мертвой земле.

Они рассказывали о королеве, способной командовать армией мертвых, о невообразимых созданиях, спрятанных под землей. О людях, живущих не одно столетие. О еде со странным вкусом. И о благородном принце, который все это унаследует.

Мне нравилось воображать себя принцессой, которую спасет такой необычный принц. Теперь я сижу, запертая в башне, и за окном вижу только пустынную серость. Это ли не исполнение детской мечты? Но уже без надежды на спасение…

Из личных дневников королевы Августы.

Не успела я переварить все случившееся (так получилось, что убийства уже двух сивилл — последнее, о чем я думала), как появилась Лин с объявлением: внизу меня ожидают. И сразу понятно, гость для меня не самый желанный.

Так и оказалось: у порога топтался Дар.

— Твои слуги — это нечто, — тут же высказался он. — Себе под стать набирала? Мне запретили проходить дальше. Мне!

— Что тебя удивляет, Дар? Это мой приказ — не таскать в дом грязь.

— Твое поведение меня поражает.

В ответ я пожала плечами. Мы оба знали: наглеть я могу сколько угодно, Дару придется терпеть. Он не понимал причину расположения ко мне королевы, не понимал, что у меня за роль, но осознавал мою ценность. Думал, что Роксана питает теплые чувства к воспитаннице, многие так полагали. Об истиной расстановке сил знали всего несколько человек. Королева, принц, старик Лу и я. А еще скельта, которую посетило видение и совет касталов, ответственный за расшифровку. На этом все.

— Ты что-то хотел, Дар?

— Решил зайти и обсудить новости. И надеялся, ты накормишь меня завтраком, я с ночи на ногах, времени перекусить не было.

— Идем в сад, в моем доме тебе нечего делать.

Особенно когда внутри поселилась сивилла.

Я убедилась, что Лин слышала разговор и все поняла, и вышла на улицу следом за Даром. Мы обошли дом и устроились в ротонде с видом на небольшой сад и часть города внизу. Вся трава в саду росла сероватого цвета, сухая и безжизненная. Деревья колючие, с малым количеством листьев. Все, что выживало на мертвой земле, выглядело только так: сухим, минималистичным и пустынным. И даже виды на загородные просторы поражали бесконечно прекрасной и тягучей пустотой, бесцветностью. Наверное, чужестранцам сложно к такому привыкнуть. Даже Дар, и тот вид не оценил.

— Могла бы купить землю и заняться садом, — проворчал он.

Это норма среди обеспеченных семейств: покупать настоящую, живую землю, везти ее издалека, только ради посадки нескольких зеленых кустиков, да яркой травки. Лишь бы глаз радовался. Землю приходилось менять постоянно, она быстро превращалась в мертвую и сливалась с землей местной. В точности как люди: поначалу чужестранцы ходят бледные и болезные, но со временем привыкают, и даже приобретают многие привилегии жителей Мертвоземья. Например, долгую жизнь. А при наличии допуска к некоторым знаниям и умение пользоваться богатыми дарами местности.

— Зачем?

— Неужели тебе не хочется видеть здесь другие цвета?

— Моим глазам неприятна зелень и яркость, Дар. Как по мне, нет ничего красивее видов Мертвоземья, а вся эта тяга к украшательству — симптом звенящей пустоты внутри украшающего, — ответила я и добавила: — Помнится, твои сады многие нахваливают.

Бывший начальник презрительно фыркнул.

Нам подали завтрак, мы перекусили в тишине. Дар все сметал без сомнений и подозрений, несмотря на нашу взаимную неприязнь, он, подобно мне, был уверен в своей неприкосновенности. А я задумалась: может, договориться с новообретенной сивиллой и во время следующего такого завтрака четко обозначить, насколько Дар может мне доверять? Я улыбнулась своим мыслям.