Я взрослая, да.

Но я никогда в жизни не была настолько близка с мужчиной, даже если между нами еще много слоев одежды.

— Что… мне делать? — Мне невыносимо тяжело говорить, потому что дыхание сбилось, и каждое, даже неловкое движение, словно добавляет оборот моей внутренней пружине.

— Ну…

Он приподнимает бедра вместе со мной — и до того, как успеваю понять, что происходит, запросто стаскивает штаны.

Под которыми совершенно голый.

Стоящий член упирается мне в живот.

Я инстинктивно задерживаю дыхание.

Антон обхватывает себя ладонью, неторопливо ведет ее вверх до самой головки, которая у него почти свободна, как будто после обрезания, и обратно вниз, пока кулак не упирается в тяжелую мошонку.

Я до сих пор не могу дышать.

— Малыш, ты можешь просто посмотреть, если это поможет тебе расслабиться. — Он запрокидывает голову, но все еще уверенно держит мой взгляд. — Или присоединиться.

Мне никогда не давали право выбора. У меня всегда была роль девочки, которая должна была соответствовать. Чьим-то представлениям о сексуальности, раскрепощенности или скромности.

Никто не спрашивал, как хочу я. Что нужно мне. Готова ли я сразу прыгнуть в постель. Нужно ли мне начинать отношения с секса, чтобы проверить — будет ли химия, достаточно ли у меня подходящий размер груди и задницы.

Я теряюсь. Мне не страшно, хоть по раскаленной под свитером коже бегут ледяные мурашки. Мне… любопытно. Не хочется остановиться, попросить его прекратит. В голове не появляется мысль, что мы делаем что-то неправильное или раньше времени. Нам хорошо вдвоем: говорить, сидеть рядом и смотреть мультики. И происходящее сейчас кажется логичным продолжением наших попыток узнать друг друга со всех сторон.

— Я… — Голос опускается до взволнованного шепота. — Я не смогу так… как ты.

Мне не хочется корчить секс-бомбу, хоть, скорее всего, в данной ситуации — это не самое лучшее решение. Многие женщины симулируют, чтобы не вселять в мужчину чувство несостоятельности за собственную неспособность получить сексуальное удовольствие тем способом, каким он может это дать.

В моей голове миллион фантазий о сексе. Я не монашка в своем воображении.

Я хочу уверенного мужчину, способного взять меня в руки и использовать, как свою сексуальную игрушку. Я хочу грубого и жесткого секса, хочу, чтобы меня отшлепали по заднице, трахнули в рот до глубоких горловых звуков. Я хочу, чтобы в постели мне не пришлось прятать свои потребности. Но… но…

Однажды, когда у нас в гостях были Сашины друзья, его уже порядком выпивший приятель делился опытом, как провел ночь с женщиной, которая любила жесткий секс. Тогда Саша сказал: «Фу, уж лучше бы снял блядь, чем с блядью встречаться!»

В моей голове между «мои сексуальные фантазии» и «блядь» образовался огромный знак равенства. И до сегодняшнего дня я даже не позволяла себе мечтать о том, что когда-нибудь у меня появится мужчина, рядом с которым я смогу делать то, что хочу. И мы оба будем получать удовольствие от этого. Чередуя с нежным или быстрым сексом.

Enigma — The Roundabout 

— Малыш, я здесь, — Антон перетягивает на себя мое внимание. — Можешь не раздеваться.

— И ты не будешь чувствовать себя неловко, если я просто… посмотрю?

Он хрипло смеется, проводит кулаком по члену до самого основания и легонько, еще раз проверяя мою реакцию, постукивает меня головкой по животу.

— Похоже, что я чувствую себя неловко? Если обзовешь меня извращенцем, то, пожалуй, дрочить у тебя на глазах мне расхочется, так что ты подумай.

— Нет! — слишком быстро и внезапно прорезавшимся голосом, протестую я. — Я хочу посмотреть.

— Хочешь? — Антон продолжает двигать рукой, но все-таки на мгновение прикрывает глаза, и я смелею настолько, чтобы еще раз поерзать у него на коленях.

— Мне это нужно, — признаюсь я.

Что ему сказать? Что несмотря на очки как у ботаника, кучу комплексов и фригидность в максимальной комплектации меня возбуждает даже просто мысль, что рядом со мной мужчина, который раскован и смел настолько, чтобы показать мне то, что я сама с собой делаю под одеялом в полной темноте?

— И я хочу, чтобы ты кончил, — следом, не пытаясь себя контролировать, прошу — или требую? — я.

— Обязательно, Очкарик.

Он проводит второй ладонью по бедру, по темным завиткам татуировки, которая расплывается у меня перед глазами, как только Антон опускает руку ниже, сжимая яйца в кулаке.

Мне нравится.

Между ногами приятно тянет, голова кружится.

Пока он трахает свой кулак, то медленно, то немного наращивая темп, я непроизвольно двигаю бедрами. Чтобы не упасть, цепляюсь пальцами в его колени, шире развожу ноги, подаюсь вперед, чтобы его мошонка была там, где у меня под одеждой ноет возбужденный клитор.