Шрифт:
– Ой, а приключения у меня будут?
– Будут, куда же без них…
– Ой, как здорово… – человек-часы наливает мне чай, роняет в чашку часовую стрелку, – а то видите, как, меня автор придумал, выдумал вот – человек-часы… а что я делать буду, не придумал… не пишет больше…
– Не пишет?
– Ну да… послушайте, а вы же писатель?
– Есть маленько.
– А вы, может, поговорите с этим… моим писателем…
– О чем?
– Ну… может… уговорите его как-нибудь, чтобы он про меня допридумывал? А то ведь не дело это, придумал, и бросил…
С ужасом вспоминаю все свои недописанные задумки, с еще большим ужасом представляю, что будет, если все мои персонажи придут ко мне…
– Ну, хорошо… вы же знаете, где живет ваш… автор?
– Разумеется, – человек-часы назвал мне адрес, от которого я недовольно поморщился: ехать на другой конец города мне не хотелось.
– Ладно… ладно… завтра мы поедем туда…
Только когда экипаж остановился возле старинного дома, до меня стало доходить, как, собственно, банально и нелепо выглядит то, во что я вляпался: рядом со мной сидит несуществующий персонаж, и сейчас я пойду просить его автора, чтобы тот дал своему герою жизнь. К стыду своему признаюсь, в какой-то момент я даже подумывал, а не вернуться ли назад – но, к счастью, тут же отогнал от себя эту мысль.
Звоню в колокольчик – никто не откликается, это странно, что никто не откликается, а свет наверху горит. Толкаю дверь – что я делаю, что делаю – вхожу в дом, сейчас-то меня и выгонят, нечего по чужим домам шариться…
– Он там… наверху… – подсказывает человек-часы.
– Ага, ага, иду…
Поднимаюсь наверх, снова говорю себе – что я делаю, что делаю. Смотрю на человека в кресле, сидящего спиной ко мне, думаю, зря я ему помешал, сидит, пишет, еще не хватало отвлекать…
Осторожно покашливаю.
Нет ответа.
– Простите, я…
Тишина. Нехорошая какая-то тишина. Подхожу к сидящему, трогаю за плечо…
…мертвых раньше видеть не доводилось, ловлю себя на том, что стою на коленях, щупаю пульс на шее, пульса нет, ничего нет…
– Еще бы он про вас дописал…
– А что такое? Нет, я понимаю, эка невидаль, человек-часы… но всё-таки…
– Да нет… он умер…
Хочу добавить что-нибудь про сердце, смотрю на пиджак, залитый кровью, понимаю.
– Его убили.
– К-кто убил?
– М-м-м… а вот это вам и предстоит выяснить.
– Мне?
– Ну да, конечно… вы хотели приключений? Вот, пожалуйста…
– И я буду героем?
– Ну, конечно же.
Человек-часы хочет обрадоваться, тут же спохватывается, бросается к своему создателю…
– Я знаю… я знаю, кто его убил…
Оживляюсь:
– Вы нашли убийцу?
– Да. Это вы…
(последние строки стерты)
…ну да. Бросается к своему создателю. А дальше человек-часы будет искать убийцу. Я ему приключения всякие придумывать буду, на целую книжку хватит, да что на книжку, целую серию сочиню… У меня все получится, вон у меня сколько рукописей… Что говорите, почерк не мой? Ну-у-у… с возрастом почерк меняется… А, ну вот: На следующий день мы с человеком-часами (я назвал его Клокман) решили наведаться к бывшей жене покойного писателя и разузнать что-нибудь… Ну и что, что на самом деле у него не было жены, я её придумал…
Двойственная природа
– Где вы были прошлой ночью?
Смотрит на меня, не моргая, лицо бескровное:
– Дома я был.
– Ну, хорошо, а вторая ипостась ваша где была?
Он мнется, кусает губы, прикидывает…
– Не знаю.
– Что, не знаете, где вы сами были?
Вспыхивает:
– Ну а что, думаете, я сам за собой всегда уследить могу, что ли?
Смотрю на него, не знаю, верить, не верить, что мы про него знаем, вообще, что он сам про себя знает…
– Янтарь, Янтарь, как слышно?
Янтарь – это я. Раньше у меня было другое имя, только это было раньше, а кто сюда попал, у того уже имен нет…
Отзываюсь.
Продолжаю путь, если это можно назвать путем – здесь, на многокилометровой глубине…
Гранат не выдерживает:
– Поднимайтесь.
Сжимаю зубы:
– Нет.
Гранат снова не выдерживает:
Поднимайтесь. Немедленно. Вы ж там погибнете.
Киваю:
– Погибну.
Воздуха больше нет, да его давно уже нет, только теперь это чувствуется особенно остро. Опускаюсь – ниже, ниже, ниже, все тело кричит, что хочет жить, я не слышу его, не слышу, не слышу…
Боль разрывает голову, понимаю, что это уже всё, это конец, – всё-таки успеваю разглядеть что-то в океанских глубинах, там, там, там, на самом дне…
…потягиваюсь в кресле.
Гранат сочувственно спрашивает:
– Всё… умерли вы… да?
Выдыхаю:
– Умер… не, вы что подумайте-то, правда там фрегат…
– Слушайте, ну вы вообще молодец…
Электрон может находиться в двух местах одновременно…
– Где вы были этой ночью?
Смотрит на меня.
Не моргая.