— До завтра придётся придумать, как быть, иначе…

— Добрый вечер, — оборвал Зарему низкий голос Самира.

Мы обе застыли на месте и смотрели друг на друга.

— Ты вернулся, милый, — Зарема сориентировалась быстрее меня и соскочила с кровати, кинувшись ему на шею.

Я тоже осторожно села на постели, прикрывшись одеялом — время позднее, и я была одета на ночь в тонкую сорочку, которую не следует видеть постороннему мужчине. Самир обнимал одной рукой жену, но смотрел на меня.

— Да, удалось закончить дела пораньше. Соскучилась?

Он спросил это у меня. Опустила глаза. Ну вот он меня и загнал в угол.

— Очень! Я так рада, что ты вернулся!

Зарема прыгала возле него словно собачка на задних лапках. Я даже засомневалась, что она играет — так правдоподобно выглядела ее радость. А вдруг она мне наврала? Вдруг она пообещала помочь, только чтобы избавиться от соперницы? Я уже ничему в этой жизни не удивлюсь.

— Я голоден. Хочу чай и сигару, — сказал Самир и снова устремил острый взгляд на меня.

— Сейчас всё принесу, — засуетилась Зарема. Она не поняла — или сделала вид, что не поняла, — о каком голоде говорил Самир. Не о еде — о сексе. — В кабинет или столовую?

— В спальню, — ответил Самир. — Я утолю свой голод тут.

— Хорошо, принесу сюда, — кивнула сестра и хотела пройти мимо него, но её муж остановил ее, схватив за руку.

— Не ты, — сказал он ей.

— Что не я? — не поняла она.

— Не ты принесешь, — пояснил Самир. Голубые глаза так и прожигали меня. — Она.

Повисло неловкое молчание. Зарема в шоке смотрела на мужа, я смотрела в страхе, сжавшись в ком. Он что — решил и вовсе отдать функции жены мне, а Зарему держать просто по причине того, что она беременна его ребёнком?

— А как же… Как же я, Самир? — спросила сестра. Ей больно на самом деле, даже если до этого она только играла роль влюблённой дурочки.

— А ты ляжешь спать в комнате для гостей, — отозвался он. — И что бы ни случилось, и что бы ты ни услышала, сюда не заходишь. Я тебе запрещаю. Ослушаешься — наказание будет суровым.

Внутри всё похолодело. Он заставляет жену уйти и слушать наши разговоры, возможно, то, как мы проведём эту ночь. То, как он возьмет меня силой, потому что я не отдамся ему сама. И мне страшно при мысли о том, что мне сегодня придётся пережить. Если я вообще выживу. Что-то мне подсказывает, что Самир не будет столь нежен и внимателен, как Горский в нашу первую ночь. Вернулись воспоминания, и глаза опять зажгло от подступающих слёз. Только теперь я понимаю, как он был со мной осторожен, желал приласкать, сделать мой первый раз не таким болезненным. Он приручал меня, пусть и довольно жесткими методами. Любовь Горского не должна была родиться в таких ужасных условиях, в плену, но разве она спрашивает. Она просто пришла вопреки всему — любовь к дочери его врага — и вызвала ответ в моём сердце. Я не забыла всего, нет. Но сейчас я словно иначе смотрю на мир. Я уже не та, что была ещё вчера.

— Иди, Зарема.

Сестра оглянулась на меня. Я не поняла по ее глазам, по-прежнему ли она со мной. Я чувствовала себя как никогда беззащитной и уязвимой. Медленно она отвернулась от меня. На непослушных ногах вышла из комнаты. Я невольно дернулась в её сторону, но наткнулась на ледяной взгляд бывшего жениха.

— А ты остаёшься, — сказал он мне. — Начнём с чая и сигары. Неси.

Я нервно мяла и терзала в ладонях мягкое одеяло, не зная, что мне делать. Я даже не знаю, где у них стоит чай, и где искать сигары.

— Иди вниз, в кухню. Там тебе всё даст Катерина, прислуга.

Делать было нечего. Я откинула одеяло и, как могла, прикрыла тело тонкой сорочкой в пол. Обула тапочки и стала спускаться вниз, на первый этаж, где и располагалась кухня. Надеялась, что встречу где-нибудь по дороге Зарему, и мы что-то с ней придумаем, но ее нигде видно не было. Наверное, она ушла в комнату для гостей, боясь ослушаться мужа. Мне никто не поможет. Только небеса, если решат сжалиться надо мной.

В кухне я действительно встретила полноватую женщину и объяснила, что мне требуется отнести Самиру. Она скоро все подготовила, и я понесла поднос обратно. С каждым шагом сердце бухало в груди сильнее и сильнее, каждый шаг отдавался словно эхом в ушах. Прости, малыш, я не уверена, что сберегу тебя и смогу быть сильной… Но я очень постараюсь. Пока Катерина отвернулась, я спрятала под сорочкой небольшой нож. Этого хватит, чтобы перерезать горло уроду. Если я, кончено, выгадаю момент и решусь на это. Мне придётся решиться. Ради ребёнка смогу. Наверное, любая мать пойдет на что угодно ради своего малыша.

— Принесла? — поднял голову Самир, когда я вошла в спальню. — Ставь на стол и иди сюда.

Он хлопнул по своему колену. Я разнервничалась еще сильнее. Не хочу к нему садиться, ощущать его… К тому же он тогда найдет нож. Но и как отказаться, совершенно не представляю.

Опустила поднос перед ним на столе. Расставила чашки, нарочно делая это медленно, пытаясь выиграть ещё немного времени.

— Оставь это всё, — перехватил мои руки Самир, и сигара неловко упала прямо в чашку с чаем. Но он даже не заметил этого. Он смотрел на меня. Его руки притянули меня за талию к себе и заставили сесть к нему на колени. Он тут же прижал меня к себе крепче. Мужская рука легла на моё колено и пошла вверх, поднимая ткань сорочки.