Дусманис

Язык красивой, молодой женщины орудует у меня во рту и по закону жанра надо бы расслабиться, удовольствие получать. А я напрягаюсь. Ощущение неправильности зашкаливает на отметке сто. Будто зубы тщательно вычистил, а потом уселся сладкий торт жрать. Только невкусно ни хрена. Непрошибаемый привкус мятной зубной пасты все перебивает.

— Извини, — ухмыляюсь, аккуратно отодвигая, отклеивая от себя прилипшую женщину.

Сильно сжимаю ее плечи, чтобы дернуться в мою сторону не могла. Молча демонстрирую — продолжения точно не будет.

— Наверх поднимусь. Тяжелый сегодня день был.

— Если передумаешь, я в триста шестом, — улыбается она, лицо держит.

Кивнув, ухожу. Благодарю Пауля и, прихватив пачку сигарет, поднимаюсь наверх.

Я не передумаю. И Мята тут, конечно, не причем. Совсем не она перебивают вкус другой бабы у меня во рту. В комнате по-прежнему один, испытываю странное облегчение. Как будто впервые в жизни поступил правильно. Смеюсь, надо же. Вот тебе и училка младших классов. Сексуальнее профессии просто не придумаешь. Дело, ясен пень, не в профессии. А в том, как она смотрит. Будто важнее меня ничего нет на свете. И движения у нее не выверено завлекательные, как у этой Лидии, обремененной престарелым мужем с мягким пенисом, а естественные, дикие. Сумасшедшие! Как я вообще умудрился подобную ситуацию допустить, когда Машка у меня есть? Она со мной рядом так дышит, что не снимать аккуратно, сорвать с нее шмотки хочется. А лучше сжечь. Пусть круглосуточно голая ходит.

Скрутила меня Машка, сам не понял как.

Зайдя в номер, снимаю обувь и носки, вытягиваю из-за пояса и расстёгиваю рубашку. Сажусь на кровать, опираюсь локтями на колени, широко расставив ноги. Копаюсь в телефоне, на другие неотвеченные по-прежнему насрать. Выбираю Машу в списке контактов. Очередной мой звонок остается без ответа. Падаю на кровать и вырубаюсь прямо в одежде. Надеюсь, с ней ничего не случилось.

День второй

— Ненавижу дождь, — поднимаю воротник летней куртки.

— Михаил Сафронович, у природы нет плохой погоды, — раскрывает огромный черный зонт Виталий Николаевич.

Еще вчера я бы с ним согласился, а сегодня настроения совсем нет. Опять чей-то офис, трехчасовые переговоры, литры кофе и крики юристов с двух сторон. И Машка, все так же игнорирующая мои звонки. Времени слишком много прошло. Не могла она не заметить или пропустить их. Что-то здесь не так.

— Эксклюзивные поставки, другое нас не устраивает, — возмущается над моим ухом Виталий Николаевич, а я раздраженно встаю из-за стола.

На самом деле меня уже все устраивает. Всех денег все равно не заработаешь. А вот почему одна рыжая учительница не берет трубку телефона, зудит надоедливым укусом комара в задницу.

Улыбающаяся девка в черном офисном сарафане пытается сунуть мне еще кофе. И хоть я деловой человек, но ее навязчивость, мягко говоря, раздражает. Грублю, не задумываясь.

— Олег, — прикладываю к уху телефон.

— Михаил Сафронович, как хорошо, что вы позвонили! Представьте, оказалось, что ваш «мерседес», тот, что в автосервисе...

— Тихо! — перебиваю.

— Ладно, — тушуется Олежка.

— Достань телефон матери Маши. Час у тебя.

Меня волнует все ли с ней в порядке. Не способна она так долго трубку не брать. Не такая она, не Азалия и ей подобные. Не вытерпела бы уже. Плюс от нее звонков нет. И сообщений тоже нет.

На этот раз, после офиса, спускаться в ресторан нет никакого желания. Принимать душ, наряжаться и улыбаться, поддерживать беседу с партнерами, откровенно в лом. Заказываю еду в номер и смотрю телевизор, щелкая шведские каналы с идиотскими телешоу.

Олег далеко не сразу справляется, с треском проваливая мое задание. Рассказываю ему, куда он должен пойти с такой скоростью полудохлой улитки, но он оправдывается тем, что работает не в ФСБ. Вот уж точно, туда бы его никто не взял. Получив заветные цифры, набираю их на экране смартфона.

— Здравствуйте. Это Михаил Дусманис.

Сказать, что я отец Артура, язык не поворачивается. О сыне тоже надо подумать, но это потом.

— Узнала Вас, — спокойно и до тошноты любезно отвечает мать, — что Вы хотели?

«Тише, говорю самому себе, Миша, держи себя в руках. С этой теткой нельзя ссориться».

— Меня интересует, все ли в порядке с Машей?

— Вам не стоит переживать, все с ней в порядке. Жива-здорова и вроде бы даже упитана.

Зубы скрипят от ее любезности. Знает о нас. Ну и черт с ней, лишь бы Машку услышать и успокоиться.

— Дайте ей трубку, пожалуйста.

— Не могу.

— Это еще почему?

— Потому что она занята, начало учебного года, очень много внеклассной работы.