Я задумался:

– Хорошо. Я буду здесь, и на девятый и на сороковой день.

Повернулся и вышел из осиротвшего замка. Мне предстояла грязная работа палача, и я не хотел сейчас смущать и без того задерганый клан. Дело в том, что допросив убийцу Морокка, дознаватель вынес на рассмотрение Правителю доклад о брожении в высших кругах придворных лизоблюдов. Для пресечения этого, а так же , чтобы впредь не было подобных убийств, Правитель приказал уничтожить провинившийся клан. Мне. Всех. Слава Богам, что там не было маленьких детей.

 И сейчас я иду убивать.

Но все мысли о том, как она себя будет вести после пробуждения.

Подозвал к себе мужа Татьяны. Предупредил его, чтобы, если я не успею завтра прилететь, он подошел к нэре и отвез ее на Гряду Печали. И проследил , чтобы все было в порядке.

И улетел, оставив тут, в регенере свои душу и сердце.

Чтобы, спустя три дня вернуться к той, что не хотела быть ничьей.

На взлетном поле меня встретили бдительный Охорр с Ниной.

Устало поинтересовался, где глава клана.

Нина доложилась, что ее каждый вечер возят на Гряду, и сейчас, следовательно она там. До поездки, она старается работать. А после , послушно ложится в регенер.

– Дружище! Наконец-то ты соизволил приехать!
– ко мне от замка, помогая себе крыльями, спешил Нихор.
– Где ты был? Ты знаешь, что нэра К,Лашш по пять часов проводит на Гряде?

– Я был немного занят. Казнил всех членов клана, виновного в смерти Морокка.
– сразу воцарилась мертвая тишина.
– Правитель поручил это мне, потому, что я подал прошение о возможности сочетаться браком с вдовой К,Лашша.

– Вот это новости!
– отмерла Нина, - А, Лера знает о ваших намерениях относительно нее?
– осторожно поинтересовалась она.

– Да, - ответил я, замечая , как изумленно все трое смотрят на меня.
– Я все ей объяснил, и она согласилась с моими доводами.

– Но, у вас гарем!
– привела Нина самый убойный, по ее мнению, аргумент.

– К балу Выбора его не будет.
– усмехнулся я, и увидев, как испуганно женщина отпрянула от меня, пояснил, - Я всех их отдам за муж. Так что статус моих бывших наложниц изменится к лучшему. Одну из них, через месяц я передам Нихору.

Я обернулся к другу:

– Мы никогда не были близки с твоей будущей супругой. Она сразу же с радостью согласилась рассмотреть твое предложение о браке.

Нихор тряс мою руку, тихо шепча:

– Спасибо тебе, дружище, спасибо!

– Все хорошо. Я рад, что ты будешь счастлив. А сейчас я полечу за моей парой. Приготовьте мне комнату рядом с кабинетом. И поесть.

Охорр коротко кивнул, и заспешил в замок, сопровождаемый Ниной и Нихором.

Подойдя к боевому челноку, потрепал его по хищному обтекателю:

– Ну, что, друг, летим за нашей альфой?

Через полчаса я был на посадочной площадке у Гряды. Там уже стоял одинокий челнок клана К,Лашш.

Не замечая разреженого воздуха, взлетел по серпантину к месту прощания. И сразу увидел мою нэру. В десяти шагах от нее бдил муж Татьяны. Жестом показал ему, что он свободен и может улетать. Боец дисциплинированно удалился.

Я медленно приближался к Калерии. Она отрешенно и слепо смотрела в глубину кратера вулкана. Не замечая меня, хоть я стоял в полушаге у нее за спиной, она беседовала с мужем. Рассказывала об успехах, сетовала на неудачи, просила совета. Потом, помолчав, почти беззвучно произнесла:

– Не бросай меня. Пожалуйста!

Неожиданно, моя альфа, вздрогнув, обернулась.

– Вы? Простите, я задумалась. И не приветствовала вас, как положено.

Осторожно сжав ее за плечи, прижался любом к ее лбу.

– Не смей! Слышишь? Не смей так говорить! Ты мне ничего не должна! Это я прошу твоей милости! И не смею даже мечтать о большем, чем вот так тебя обнять.
– я помолчал, пытаясь совладать с своим телом, - Прошу, запомни. Только ты будешь решать быть нам вместе или нет. Будем мы близки или нет. И когда ты сама посчитаешь нужным.

– Спасибо. Вы незаслужено снисходительны ко мне. За эти дни я навела справки, как относятся к альфе-вдове. Вы очень смягчили тогда ваше объяснение. Вы имеете право не просить, а требовать. Нет. Даже не требовать. Просто прийти и взять. Поэтому хочу, чтобы вы знали, я очень вам признательна и благодарна, за ваше отношение.

Я смотрел в ее безжизненные глаза и душа переворачивалась от боли за нее.

Они заставляла себя жить и работать, потому, что иначе пострадают те, кого она обязалась защищать и содержать, в первую очередь , перед своей совестью. Себя же, она уже похоронила. И я не знаю, как мне заставить ее жить.