Вернувшись во двор, я нашёл Раттуса там же, где его оставил в прошлый раз. Ваалана уже нигде видно не было. Мой брат бросился выполнять задание магистра, не откладывая его ни на минуту. Или обидевшись в конец на хозяина замка, решил побыстрее покинуть его жилище. Это скорее всего, но, честно говоря, не точно. Разум мечника – как чёрный омут. Обиделся он или нет, однозначно можно только увидев в его руке обнажённый меч.

Мой верный слуга, как и обычно молча взглянул на меня своими глазами, полными печали. Мне представляется, если бы он мог говорить, то я бы услышал что-то вроде, как он устал меня ждать, а местная жара негативно влияет на самочувствие крыс. Вместо этого, я как будто бы его перебил:

– У нас есть цель, мой друг. Ты отвезёшь меня подальше и я отпущу тебя домой.

На это Раттус как я и ожидал ничего не ответил. Лишь как-то совсем уж обречённо отвернул от меня голову и посмотрел куда-то вверх, на стены нависающего замка. Совсем уж по-кошачьи крыса смотрела в одну точку, пока я не устроился на спине, натянув поводья и мы мерно побрели к воротам замка. Их створки распахнулись выпуская нас и я принялся размышлять о своём задании.

Подмир Минги не был мне знаком. Более того, я никогда там не был и даже не знал где он. Но для меня это не было непосильной задачей. Найти вход в подмир эгрегора?! Это лишь задача, интересная по своей сути, но вполне возможная.

На самом деле мой народ относится к числу существ, что ведут скрытный образ жизни и не любят вмешательство в свои дела. Жилища, или даже целые подмиры, скрыты от глаз других духов. Это основа выживания в Пустоте. Тем более подмир Минги.

С давних времён у меня было то, что в мире оболочек могло называться хобби. Я коллекционировал вещи, которые когда-то принадлежали моим братьям. Да, я понимаю, что в некотором роде это могло называться воровством, но это не совсем так. Червячок, гнездящийся где-то глубоко в моём мозгу, когда-то давно подсказал мне, что они могут мне пригодится, когда наступит время.

В любом случае, в прошлое своё пришествие в подмир Стрикс, я имел один немногочисленный и короткий разговор с Минги. Мы тогда поспорили о назначении хизии для самих оболочек. Затворник называл её “вдохновением” и во многом верил, что в исключительных случаях, некоторые представители из этого народа могут создавать интересные произведения искусств и без вмешательства эгрегоров. Конечно, это были весьма простые, можно сказать топорные работы, но они имели небольшую ценность. Я, исключительно желая позлить брата, жарко с ним спорил.

В разгар нашего спора, затворник яро жестикулируя и буквально брызжа пеной изо рта, с моей точки зрения напрасно, ослабил контроль над собой. Весьма не продумано, особенно если имеешь дело с таким любящим братом как я. Немного хизии и с пальца Минги аккуратно снялся перстень, который потом оказался у меня в кармане.

После собрания Круга Шести, Справедливость разослал сообщение всем присутствующим эгрегорам, о пропаже перстня Затворника. Я, конечно, дал ответ, что ничего об этом не знаю.

Как бы то ни было, но драгоценность теперь была у меня, а это давало ряд преимуществ. Одним из них, была возможность найти местоположение таинственного мира Затворника.

– Ты можешь быть свободен, Раттус.

Отправлять Раттуса домой, было достаточно не приятным решением. Ведь не понятно, сколько мне ещё предстояло пройти. Но и использовать своего слугу было не разумно. Я мог подставить себя, ведь существо увидит перстень, которого у меня быть не должно. Хоть Раттус и не умел говорить или как-то выражать свои мысли, в Пустоте найдутся способы разговорить и его…

Мой слуга окинул меня прощальным взглядом, в котором я вновь прочёл тоску, наверное, по своей несравненной боевой форме и вильнув хвостом, припустил по песчаным барханом с ловкостью пустынного жителя.

Пришло время перстня.

Каждый предмет в Пустоте, имеет свою память. Это может быть камень, дерево или вот даже песок. Это обусловлено свойством самого эфира, что принимает разные формы, становясь любым предметом, веществом или прочим. Моя задача была в том, чтобы пробудить эту память.

Я вынул перстень из рюкзака. На мой вкус ничего необычного. Золотая оправа, для заключённого внутрь бюста, изображающего молодого парня-оболочку. Судя по стилю отлитой драгоценности, её можно отнести к античному периоду Проявленного мира.

– Добрый день, Карвилий, – бросил я перстню первое пришедшее на ум имя, которое к тому же было из той эпохи, из которой появилась античная драгоценность. – Пришло время тебе рассказать секреты своего хозяина.

Золотая оправа заиграла на солнце, отражая лучики неприветливого светила мира Стрикс. Я бросил взгляд за спину, где резко контрастируя, громадные грозовые тучи, рождая вспышки голодных молний, поглотили шпиль замка Справедливости. Там, скрытое от посторонних глаз, рождалось Чёрное Солнце – погибель всему живому. Предвестник новых миров и смерти Двуединого мира.