Шрифт:
Влас позвонил ровно в четыре.
– Как прошло?!
– с нетерпением спросил Игорь.
– Штатно. Но ты был прав, этот отброс проявил инициативу.
– Даша? Как она?
– Нормально.
– Ну все, забирай ее и вези...
– Не так быстро!
– перебил его Влас.
– Что?
– не понял Игорь и аж подобрался на месте.
– О чем ты?
– О том, что твоя девушка категорически отказалась ехать домой. Сказала, передаю дословно: "я хочу своими глазами видеть, как размажут этого ублюдка, потому что если этого не сделаете вы, я сделаю это своими руками". Понял, нет?
Хотелось рявкнуть, стукнуть кулаком по рулю. Хотелось добраться до нее и хорошенько встряхнуть.
– Я сказал, чтобы ни на шаг, и слушалась беспрекословно, - проговорил Влас.
– Хорошо.
Игорь сбросил вызов, а сам аж вскипел адреналином изнутри. Как будто ему закись азота вбрызнули. Вот же мелкая своевольная девчонка! Если она будет там... А она там будет! Все становилось для него серьезнее в разы.
Зато. Когда он со всем этим закончит... Облизнулся голодным волком.
И снова горячей судорогой флешбэк.
Заставил себя встряхнуться, сжимая кулаки.
Она у него потом неделю из постели не вылезет. Ноги сходится не будут. Уж он-то об этом позаботится. Поиграет она у него в игры.
После всего они не остались сидеть в той забегаловке, перешли в кафешку напротив. Мужчины переговаривались, Даша пыталась вслушиваться, но все без толку.
Невероятное возбуждение. Вот что она чувствовала. Ее подбрасывало от нервности, наверное, так и взлетела бы, как воздушный шарик, если бы не прибивало время от времени на грешную землю серьезными взглядами, который бросал на нее дядя Митя.
Даша, конечно, и сама поглядывала на него исподтишка. Все-таки то, что рассказал о телохранителе друг Игоря Влас делало его в Дашиных глазах кем-то особенным. Надо же, киллер... Почти настоящий, обалдеть можно.
Прямо как из другого мира или с другой планеты. Хотя почему с другой? Достаточно вспомнить морального урода - ее бывшего жениха. Этот самый другой мир постоянно существовал рядом с ней, она просто никогда раньше вплотную с ним не сталкивалась.
Времени у них оставалось еще достаточно много, намеченное Игорем должно было начаться в шесть. Подгорский перебросившись парой странных фраз с ее телохранителем, сказал ей:
– Я отойду ненадолго, - и вышел, оставив их вдвоем.
– А куда он?
– попыталась Даша выспросить.
Получила короткий ответ:
– По делам.
Вот иди и гадай и нервами исходись. Уготовили ей роль статиста.
А еще этот дядя Митя, помимо сурового инструктажа, сводившегося к тому, что она из-за его спины ни при каких обстоятельствах не высовывается, решил почему-то просветить ее о природе такого странного поведения Тимура.
– Видишь ли, Даша, пристрастие к игре, это сама настоящая болезнь. Как наркомания, алкоголизм.
– Да, я понимаю, - ответила, отворачиваясь, не очень-то хотелось все это обсуждать.
– Я говорю это к тому, чтобы ты четко представляла, что с ним происходит. Тебе могут казаться дикими и неправдоподобными его угрозы и поступки. На самом деле человек одержим, он не владеет собой. Это болезнь, Даша, - повторил он, с сожалением.
– Это болезнь. И вполне возможно, что он осознает это. Но сейчас он загнан в тупик.
– А если осознает, почему тогда не лечится?
– зло спросила Даша.
Мужчина пожал плечами, потом сказал:
– Потому что это в принципе не лечится. Нет методик.
– Как же нет?
– изумилась она.
– Есть же наркологические клиники, диспансеры!
– Ты права, есть. И можно снять физиологическую зависимость, технологии отработаны. Человек излечивается полностью, физически он здоров. Все так. Но психологически это как печать на сознании, ее не вытравить ничем. Пагубное пристрастие остается в человеке навсегда. Если хочешь, это любовь. Страшная, извращенная и непобедимая. Преодолеть ее могут только единицы из миллионов.
– Зачем вы мне все это говорите?
– Мы имеем дело с психически неуравновешенным типом. Поведение его может быть непредсказуемым, и не обольщайся, в его теперешнем состоянии моральных преград для Водаева не существует.
Даша уставилась на него, гадая, зачем он так нагнетает. А он сказал просто:
– Никакой самодеятельности. Никаких скачков и выходок. Что бы на твоих глазах ни происходило. Это не твоя игра.
Слова падали как камни, сковывая ее по руками и ногам. И порождая протест.