Со смирной упряжной кобылой сноровистая кухарка управлялась без труда, чему я, в нынешнем моем положении, мог только порадоваться.

Пожевывая корочку хлеба, я помешивал клей, а когда жидкость забурлила, мысли мои невольно обратились к клокочущим подземным глубинам. Неужели центр Земли представляет собой огромное ядро пламенеющего хаоса?

Я поежился: представление о мире как о хаотическом пламени, заключенном, словно огонь в очаге, в оболочку упорядоченной тверди, мне не нравилось, хотя и объясняло принцип Равновесия. Действительно, торжество гармонии грозило заморозить мир, а торжество хаоса – испепелить.

Когда клей сварился, я отнес горшок в мастерскую и принялся нарезать бруски для деталей письменного стола, следуя при этом наставлению дядюшки Сардита.

«Семь раз отмерь, один раз отрежь, – учил он. – Поступишь иначе, загубишь попусту хорошее дерево».

Справедливость этих слов сомнений не вызывала. Расходовать, напрасно дерево мне не хотелось, да и слабость не располагала к торопливости. К возвращению Риссы я продолжал возиться с заготовками и отложил их на полку лишь вечером, заслышав знакомый цокот копыт.

Кристал, несмотря на запачканную щеку, выглядела прекрасно, и я встретил ее радостной улыбкой.

– Что с тобой стряслось? – воскликнула она, увидев мою покрытую заживающими волдырями физиономию. – Ты что, бросал в очаг опилки?

Она соскочила с седла и, я приметил, поморщилась.

– Если бы так…

Я взял ее поводья и, стараясь не обращать внимания на очередной приступ боли, повел лошадь к конюшне. Позади, чуть поотстав, следовали Перрон и Хайтен.

– Ну, так в чем дело? – спросила Кристал, легонько, словно боясь потревожить обожженную кожу, коснувшись губами моей щеки.

– История не слишком длинная, но, сдается мне, – тут я оглянулся через плечо, – не одна ты хочешь ее услышать. Может, потерпишь, пока мы поедим?

Кристал подняла брови. Когда я поставил ее вороного в стойло, она расстегнула на нем подпругу и потянулась за скребницей.

– Ну ладно, – вздохнул я, – сейчас расскажу.

– Только не говори, будто я тебя вынудила.

Я насупился, и она ухмыльнулась.

– Самый простой ответ сводится к тому, что меня угораздило угодить в ловушку Равновесия, – промолвил я, начищая мерина.

– Где? Куда ты ездил?

– То-то и оно, что никуда. Оставался дома.

Кристал тяжело вздохнула.

– Нам, обычным людям, чтобы нарваться на неприятности, приходится по крайней мере путешествовать. Но тебя, как вижу, они находят даже в постели. А я-то надеялась, что хоть здесь ты будешь в относительной безопасности.

Она присела на мешок сена.

– Ты совсем вымоталась. Тебе нужно поесть.

– Да, я устала.

Поверх перегородки стойла я поймал взгляд Перрона, и он торопливо отвел глаза. Поспешно покончив с чисткой лошади, мы покинули конюшню и направились на кухню.

– Вам придется довольствоваться вермишелью с соусом, – заявила Рисса. – Я не могу предвидеть, кто да когда заявится к столу.

– Вермишель как раз то, что надо, – откликнулись мы с Кристал в один голос.

После чего, тоже одновременно, прыснули.

– Вермишель… тоже мне, еда… Вот будь у нас свои куры…

– Никаких кур.

– Будь у нас куры, я могла бы обеспечить настоящую еду, даже когда к нам нагрянут без предупреждения…

Я уже шел к умывальной. Кристал за мной.

В умывальной она сняла куртку. Очень осторожно.

– Что с тобой? – спросил я и, не дожидаясь ответа, потянулся к ней чувствами.

Обнаружив глубокий, уже слегка тронутый хаосом рубец на левом плече, я направил туда поток гармонии. Как я мог не заметить такую рану сразу? Наверное, из-за того, что был слишком занят своими болячками.

– Ой, как приятно! – сказала она.

– Очень рад. Но что же случилось?

Кристал сняла рубашку, и я постарался не поморщиться при виде рваной, воспаленной, зашитой грубыми стежками раны. Кончики моих пальцев пробежали по гноящимся краям, изгоняя хаос и инфекцию.

Она попыталась пожать плечами, но передумала. Я подкачал воды и стал бережно, осторожно обтирать ее губкой.

– В Матизире, а не в Дазире, произошел неприятный инцидент. Заместитель тамошнего коменданта, женщина по имени Фринекл, убила командира ополченцев, кажется, Устрелло. Заявила, будто он пытался ее изнасиловать, а она защищалась.

– Да, дело неприятное, – хмуро кивнул я, припоминая Устрелло. – Мне ведь довелось встретиться с ним и с его супругой. Он не производил впечатление негодяя, но трудно судить о человеке по одной встрече.