Чем дольше я остаюсь в пустоши, тем меньше мои шансы выжить. Магические силы у меня на исходе. Они восстанавливаются у меня довольно быстро, но я в Изнанке. Тут магия почти не восстанавливается.

Надо бежать. Марафонский забег километров так на сто. Вокруг базы полно радиомаяков, которые расположены на возвышенностях — если найду, то считай спасён.

Примерно через час я вышел из тумана, и практически сразу наткнулся на нашу вышку. Это не обычный маяк, а радиоповторитель — собирает данные с маяков и передаёт сигнал дальше по цепочке.

В условиях сильных радиопомех получилось выстроить систему передачи лишь простых тревожных сообщений — запрос помощи, предупреждение об опасности, неисправность маяка (если обменный сигнал не приходит, то выдаёт неисправность прибора и его номер)

Я подошёл к вышке и вызвал помощь. Через минуту загорелся зеленый светодиод соответствующего индикатора — сигнал был принят. Ещё через полчаса приехал «Медведь».

— Что с остальными членами экспедиции? — спросил лейтенант, когда я сел в машину.

— Двое погибли. Трое занимались отвлечением полководцев. Соколиный Глаз и капитан Черненко остались пробиваться к Светочи.

Больше лейтенант вопросов не задавал. Мы доехали до базы и там оказалось, что вернулась Заноза. Без Архипова. Капитан погиб, зажатый монстрами в глухом каньоне.

Майор приняла это очень тяжело. С Архиповым она была знакома с университета и они всегда были очень близки. Видеть Занозу такой поникшей было непривычно и больно. С капитаном я был знаком не долго, но он очень хороший человек.

Через три часа вернулся Пожарский. Ещё через четыре — командир и Черненко. У них получилось добраться до Светочи, но это задало нам только новые вопросы. Были найдены руины города дерханцев. Расы схожей с людской, но с рядом отличий — более низкий рост, серая кожа, атрофированные рога.

На Земле народ дерханцев практически истреблен. Их называли дьявольским отродьём и нещадно убивали — они остались только на территории Вавилона. Естественно, в роли рабов.

Меланис в крови дерханцы не имели, но у них было нечто куда более ценное — магия обмена душ. Жертвоприношения, которые они практиковали, давали бессмертие. Одна смерть дерханца или человека давала другому один год жизни.

Но, правда, этот кровавый ритуал могли проводить только некоторые дерханцы, и Вавилон позаботился, чтобы такие были только у них. Видимо императора Мадира угнетало, что кто-то будет иметь бессмертие кроме него и приближенных ассасинов.

Вечером все кроме командира и Занозы пересекли портал. Хотя «все» это громко сказано — из отряда остался только я, Пожарский и Черненко

— И ради пары черепов да дерханских книг погибли наши товарищи? — возмущался Пожарский глуша очередную стопку горькой. Мы сидели в палатке вместе с Черненко, Осиповым и Голубевым.

— Книги ещё не брались переводить, — ответил Черненко. — Возможно там найдётся ценная для нас информация.

Я выпил очень много. Утопил печаль в алкоголе насколько это было возможно. Это не самый лучший способ, но немного помогло.

Утром, первым же делом, разбудил Осипова и попросил телепортировать меня в Москву. У лейтенанта такой приказ был и без моих просьб, но я решил немного ускорить процесс.

После выпуска из гвардии я так и останусь под командованием Соколиного Глаза. Во всяком случае пока не окончу университет, буду числиться у него в резерве. Ксавьер говорил, что возможно меня в скором времени внедрят на территорию Вавилона, но на этот счёт всё было очень туманно.

Осипов телепортировал меня ровно туда, откуда забирал — на тренировочную площадку гвардии. Я сходил к Щетниковому и доложил о прибытии с задания. Про Алину и Вову он уже был в курсе — майора и ближайших родственников уже оповестили.

Выйдя из тренировочного комплекса, я хотел пойти в общагу, но мне встретился Глеб Синицын.

— Вернулись! — обрадовался он, но сразу тревожно спросил. — А где Алина и Вова?…

— Погибли.

Глеб поднял над головой руки словно хотел закрыться от какого-то громкого звука. На его глазах стали наворачиваться слёзы.

— Женя… — Синицын уже практически рыдал. — Скажи мне, смерть Алины приблизила нас к светлому будущему?

— Я не знаю.

Мой ответ был жестоким, но честным. Я не хотел врать. Возможно надо было сказать что-то обнадёживающие, однако лучше уж будет горькая правда, чем сладкая ложь.

Я положил Глебу руку на плечо, мол крепись.

— Я думал признаться Алине в своих чувствах, когда вы придёте с экспедиции. Буквально замучил Клеща вопросами, нет ли от вас новостей… Переживал, что она просто меня пошлёт. Теперь это кажется таким глупым…