Авдеев

— Саша, — она выбежала за мной на крыльцо, но я даже оборачиваться не стал, сел в машину и рванул с места, опасаясь собственной реакции.

Давил в упор на газ до тех пор, пока не оказался за несколько километров от проклятого поселка, глуша в себе желание вернуться и придушить сопляка.

Она даже не пыталась оправдаться, стояла и хлопала глазами, раскрыв рот. Скажи Катя хоть, что-нибудь, я бы поверил, а она стояла и молчала. Я ее всего на три недели оставил, и что из этого получилось?

Впервые в жизни, млин, влюбился, как пацан зеленый, да и в кого — в соплячку малолетнюю. На друзей насмотрелся, поверил, что и у меня так может быть, чтобы несмотря на возраст меня любила, со мной быть хотела, идиот сорокалетний.

Три недели, млять, три недели меня не было, а она уже с другим, вот так просто, как день, мать его. На пацана меня променяла, оно и понятно, с ним проще, только ни хрена от этого не легче.

Возненавидел себя за слабость эту, за то, что решил променять беззаботную холостяцкую жизнь на что-то большее, вляпался во все это дерьмо, с ней быть хотел, только она этого не захотела. Ярость и гнев застилали глаза, понял, что проскочил на красный, когда послышался визг тормозов и обрушившийся на меня пятиэтажный мат. Никогда не терял контроля над собой, а из-за нее все к чертям летит.

Мчусь по вечернему городу, продолжая нарушать все возможные правила и самому от себя противно. Вокруг сигналы, ругательства, а мне плевать, может действительно все проблемы из-за баб.

В какой-то абсолютной прострации добрался до дома Громова, даже не понял, как здесь оказался, пока ворота не разъехались. Въехал на территорию особняка, остановился и долго не решался выйти из салона. Меньше всего сейчас хотелось выглядеть в глазах друга оленем рогатым.

Глубоко вздохнув и вдарив все еще саднящим кулаком по рулю, открыл дверь и выбрался наружу.

— Ты разве не должен быть со своим Котенком? — поинтересовался друг, вышедший на крыльцо.

— Не нужен я там, — отмахнулся, смешно даже, в сороковник втрескаться в девчонку вдвое младше, и рога в подарок получить, — нажраться хочу, — признался я и прошел в дом.

К черту все, думать завтра буду, да и о чем тут думать, разберусь с Графом, как только удастся его разыскать и свалю куда-нибудь, недели на две, подальше от всего этого дерьма.

— Рассказывай, — бросил друг, ставя на стол рюмки и бутылку водки

— Не хочу об этом, — взял рюмку и опрокинул в себя жгучую, прозрачную жидкость не закусывая.

Олег молча взял бутылку и налил по второй. Через некоторое время, уложив сына, к нам присоединяется Инга. Смотрю на них — счастливые, нашли друг друга и за столько лет ни единого сомнения у них не возникло.

После пятой рюмки язык мне все же развязали, вывалил все, как на духу. И как целующимися их застал, и то, как Кириллу морду набил. Сопляк зеленый, я ему самое дорогое доверил, а он, гнида, ручища свои к ней потянул. Как мужчина я его понимал, я ведь тоже не смог устоять, а он с ней двадцать четыре часа в сутки находился, но желание убить его и закопать где-нибудь в лесу от этого меньше не становилось.

— Ты идиот или претворяешься? — рявкнула на меня Инга, стоило мне закончить свою речь.

— Инга, не надо — попытался возразить жене Гром, его жена редко теряла над собой контроль, всегда спокойная и с холодной головой, но когда теряла, плохо становилось всем, такой поток говна от нее можно было услышать, что уши в трубочку сворачивались, годы работы на Демина, видно сказались.

— Нет, Олег, — одернула она мужа и снова перевела взгляд на меня, — я просто понять не могу, как можно быть настолько слепым идиотом, — продолжила она, — девочка от твоей постели ни на шаг не отходила, ночами не спала, есть отказывалась, чтобы найти того, кто тебя чуть на свет не отправил, а что сделал ты?

— Хватит, — предостерёг я, еще не хватало, чтобы меня жена друга, как щенка, нашкодившего отчитывала.

— Нет, не хватит, — холодно припечатала она, не желая сдаваться, — ты отослал ее подальше, ничего толком не объяснив, а я вам говорила, что это плохая идея, но кто бы меня послушал, да? — сокрушалась она, — в чем ты ее сейчас обвиняешь? Ты ей хоть как-то обозначил свои намерения? Знаешь, как это выглядело со стороны? Трахнул и отослал с глаз долой!

— Что ты несешь? — не выдержал я и подскочил на ноги, — я хотел, чтобы она в безопасности была, не черта ей здесь было делать, пока я в Москве был.

— А ей ты это объяснил? — жена друга тоже повысила тон, — или, может, ты хоть раз ей позвонил? Поинтересовался, каково ей там с твоими бугаями одной? — ее слова четко били в цель, хотел бы я возразить, да крыть было нечем, и зная Ингу, скажешь ей слово, в ответ десять прилетит, — ты же дальше своего носа не видишь, да она тебе в рот заглядывает, смотрит на тебя, как на восьмое чудо света.

— И поэтому с сопляком этим целуется, да? — разорался я, что было сил, — от любви большой.

— Тон смени, — холодно, но в тоже время угрожающе осадил меня Гром, он никому и никогда не позволял повышать голос на свою жену. И за меньшее мог морду набить и то, что я его лучший друг, Грома бы не остановило.