— Живой, — констатировал он, — но долго не протянет, если не отвезем в больницу.

— До клиники Астахова он не дотянет, — послышался голос Саши из-за спины, — нужно вести в ближайшую государственную.

Олег кивнул, Кирилла погрузили в машину, предварительно очень быстро, просто с какой-то нечеловеческой скоростью перевязав его грудь бинтами, найденными в доме. Все это время я находилась в прострации, наблюдала за их действиями, а в голове крутилась одна единственная мысль: «Лишь бы он дотянул».

— Поехали, — меня схватили за руку, также как несколько минут назад, и потащили к машине, только на этот раз это был Саша.

— Куда ты меня везешь? — спросила я, понимая, что мы не едем в больницу с остальными. Кирилла повез Олег, рванул на такой скорости, что догнать его было бы практически невозможно, за ним поехали и остальные, Саша же свернул в совершенно другую сторону.

— К Олегу, — сухо ответил он, не отрывая взгляда от дороги. Он тяжело дышал, руки его напряженно, до побелевших костяшек, сжимали руль, а на лице играли желваки, он был в ярости.

— Отвези меня в больницу, — отвернувшись попросила я.

— Нет, — рявкнул он и еще сильнее сжал руки на руле.

— Да, Саша, — я не собиралась отступать, Кир чуть не погиб, защищая меня, отсиживаться у Громова, пока он борется за жизнь казалось непростительным.

— Нормально все будет с твоим благоверным, — выплюнул Саша.

Сжала ладони в кулаки, впиваясь ногтями в кожу и уговаривая себя не отвечать на его выпады. Объяснять что-то и оправдываться не собиралась. Зачем, если он все решил за нас обоих. Пусть он вернулся, но все еще был уверен в собственной правоте, верил только в то, во что хотел верить сам. Пусть верит, переубеждать я его не стану, у него было время меня выслушать, он не захотел, а теперь я не хочу оправдываться.

— Что, даже отрицать не станешь? — усмехнулся он.

— А зачем, все ведь и так понятно, — резко ответила я, не ему одному язвить, вот пусть теперь посидит, подумает, — отвези меня в больницу, или я выпрыгну из чертовой машины на ходу.

Он больше ничего не говорил, заблокировал дверь, но все же развернулся. В больнице Олега и остальных мы отыскали быстро. Кира уже увезли в операционную и уже то, что довезли его живым, давало надежду. Саша держался в стороне, ему явно все это не нравилось, он все еще был зол. Прошло несколько часов прежде, чем из операционной вышел врач.

— Как он? — я подскочила со своего места.

— Мы сделали все от нас зависящее, — сухо, без единой эмоции ответил доктор, — если переживет эту ночь, то выкарабкается.

Я выдохнула, уткнувшись лицом в ладони, отвернулась к окну. По крайней мере операцию он пережил. Почувствовала, что она мое плечо легла чья-то теплая ладонь, подняла голову, рядом стоял Саша.

— С ним все будет хорошо, — пообещал он и в его взгляде что-то изменилось, не было там больше той ненависти и презрения, вообще, кроме боли ничего не было. Хотела было уже сдаться, объясниться, не могла смотреть на него такого, когда он злился было легче, а сейчас он мне душу рвет, но не успела и слова вымолвить, как до меня донесся голос Грома.

— Какого хрена, — произнес он и мы с Сашей обернулись. В коридоре помимо нас теперь было еще трое мужчин, и они неумолимо приближались к нам. Все трое высокие, подтянутые, примерно одного возраста, в классических белых костюмах, идеально подчеркивающих статную фигуру. Олег тем временем сделал несколько шагов назад, заслоняя меня собой, перевела взгляд на Сашу, тот будто призрака увидел. Смотрел в упор на одно из незнакомцев, того что шел чуть впереди остальных — высокий брюнет, со светло карими глазами, правильными, нет не так, идеальными чертами лица, мужчина был просто невероятно красив.

— Аид, — ошарашено прохрипел Саша, явно узнав в незнакомце старого знакомого.

— Командир, Гром, — кивнул тот, — рад снова вас видеть, жаль, что при таких обстоятельствах.

Авдеев

На третий день пришел в себя, злость и ярость никуда не делись, но хоть сдохнуть больше не хотелось. В ту ночь вырубил телефон, чтобы не было соблазна, знал, что если случится что-то из ряда вон, то Грому об этом сообщат. Все три дня я провел в доме Громовых, обычно доброжелательная и гостеприимная Инга, все это время смотрела на меня волком, изредка бросая в мой адрес язвительные замечания.

— Мне надоело, сейчас мы завтракаем и едем в поселок, — поставил меня перед фактом Гром. Еще бы ему не надоело, два дня я безбожно бухал и только сейчас пришел в себя, — и слышать я ничего не хочу, ты с ней поговоришь.

Не стал возражать, во-первых, это было бесполезно, а во-вторых, в чем-то он был прав, мне нужно было услышать это от нее, чтобы окончательно убедиться в том, что ни хрена я не ошибся.

Мы уже подъезжали к поселку, когда у Грома зазвонил телефон, с каждой секундой его лицо становилось бледнее.