Оспади, шо за мужик пошел? Чашку коньяка всего-то хряпнул — и с копыт свалился.

— А я предупреждал, что плохо реагирую на алкоголь, — обвинительно ткнул в меня пальцем А.Л. Люциферов.

— Но я не думала, что ТАК плохо. И что мне с вами теперь делать? — нет, это я в принципе безо всякой задней мысли поинтересовалась, но босс воспринял на полном серьезе:

— Отлюбить, понять и простить. Или сначала понять, потом отлюбить, а потом простить? Что-то я запутался, Антипенко… — сник шеф. — Подскажите, что надо сначала? Вы мой личный помощник или нет?

— Сначала Вам надо проспаться, — вздохнула я, хмуро осматривая почти труп генерального, валяющийся у моих ног и варнякающий всякую ерунду.

— Точно. А поедемте в номера.

— Оу, как у нас все запущено. Вы, Антон Люциевич, зарубку себе на лбу поставьте или в еще каком-нибудь важном месте, и запомните: Гея Андреевна личное с работой не путает — мухи отдельно, котлеты отдельно.

— Ну и дура, — фыркнула, основательно выносящая мне мозг чертобаба.

Блин, реально достала. Вырубить бы ее.

— Домой вам надо.

Подтянув юбку и сбросив каблуки, я ухватилась за руки директора и сначала рывком привела его в сидячее положение, а затем, потея и кряхтя, стала поднимать шефа на ноги.

— Антипенко, вот вы мне скажите, почему я вас до сих пор терплю? — повиснув на мне всеми своими адскими килограммами, поинтересовался Люциевич.

— Это спорный вопрос, кто кого терпит, — силясь дотянуться до телефонной трубки, пропыхтела я, стараясь не обращать внимания на неуемные руки босса, упорно пытающиеся меня облапать. Просто если я его еще раз двину — он больше не встанет, а из двух зол я всегда выбираю меньшее.

С горем пополам я дозвонилась до шофера и, попросив его ждать меня и шефа в подземном гараже, потащила Люциевича к лифту.

Вывалившись в приемную, первым делом угрожающе заявила секретарше, что если она ляпнет кому-нибудь о том, что видела, останется без маникюра. А мы с моей счастливой звездой если что-то обещаем, то гарантия стопроцентная. Будет Аллочка всю оставшуюся жизнь на ногти работать — один приклеит, второй отвалится.

Нет, вы не подумайте, я это не из вредности. Но я же должна блюсти репутацию Люциевича, раз уж я над ним взяла шефство. Хотя судя по тому, как он лез мне под юбку, пока мы с ним спускались в лифте, репутация у него давно и безнадежно испорчена. Бабник и алкаш.

Шофер Люциевича оказался мужиком серьезным и эмоциональнонепробиваемым, как скала, а может, просто за годы службы у босса видал его во всех ипостасях, поэтому сделал вид, что не заметил его слегка расслабленного состояния.

— Домой, — крикнула шоферу, с трудом запихнув бессовестно лапающего меня шефа в машину, и буквально упав с ним на сиденье рядом, треснула Люциевича по рукам.

— К тебе или ко мне? — расплылся в улыбке он.

— Домой вы едете к себе. И без фамильярностей, пожалуйста. Для вас — Гея Андреевна.

— Пф-ф, — скорчил кислую мину шеф. — Извините, Антипенко, но я не могу вас по имени называть, это звучит так, словно я сам себе признаюсь в нетрадиционной ориентации.

— Гея — это древнегреческая богиня Земли, — вспыхнула я. — И если мои родители-историки, помешанные на мифологии, меня так назвали, это не повод, чтобы над ними за это смеяться.

— Вы что, обиделись? — босс вдруг удивленно на меня вытаращился, даже перестав домогаться моей незабвенной "Марфы Васильевны". — Зря. Я Вам скажу, что ваше имя не самое ужасное из всех возможных. И у вас хотя бы родители нормальные, а не то, что у меня — исчадия Ада.

— Может, не стоит так о папе и маме?

— Не верите? — шеф полез во внутренний карман своего пиджака и после минутного копошения вытащил оттуда паспорт. — Во. Глядите, — ткнул он мне им под нос, развернув на первой странице.

Я даже три раза перечитала, решив, что алкоголизм Люциевича заразен и мне спьяну мерещится чертовщина. Мало того, что в графе "национальность" у него стояло "Высший демон", так его еще и звали вовсе не Антоном.

— Антихрист Люциевич Люциферов, — вслух зачитала я. — Боже, и кто же вас так назвал?

— Он и назвал, — очень странно изъясняясь, пьяно кивнул шеф. — И оттуда все беды. Ведь как корабль назовете, так он и поплывет.

— Я бы попросила. Несмотря на свое не очень жизнеутверждающее имя, я все еще держусь на плаву.

Люциевич как-то криво улыбнулся и почти серьезно спросил:

— А вы, со своим не очень жизнеутверждающим именем согласились бы еще и на такую фамилию, как у меня?

Гея Люциферова — это, конечно, звучит круто, но на минуточку представив, какое отчество будет у моих детей, я нервно поперхнулась.