Правда, на пунктах наведения, кроме радио, не было других технических средств, но и создание таких пунктов стало шагом вперед в управлении боевыми действиями штурмовой авиации на переднем крае, а истребителями — в воздушном бою.

Вечером 31 октября на небе начали появляться темные тучи, кое-где прошли дожди, обильно смочившие землю Таманского и Керченского полуостровов. В море третьи сутки штормило.

Начало операции проходило по плану, но из-за штормовой погоды задержались с выходом в море десантные отряды 318-й стрелковой дивизии. По той же причине отменили высадку войск 56-й армии в ночь на 1 ноября.

Все же на рассвете 1 ноября состоялся бросок передовых отрядов. Десантники стали приближаться к берегу, «илы» тем временем ставили с малой высоты одну за другой дымовые завесы на участке от Камыш-Буруна до коммуны «Инициатива». Безусловно, дымы сыграли определенную роль и если не полностью исключили, то, по крайней мере, значительно ослабили потери как от орудийного, так и ружейно-пулеметного огня.

Удалось высадиться только части войск первого эшелона десанта. Остальным же, не сумевшим на мотоботах подойти к берегу из-за шторма, было приказано возвратиться в порт Тамань.

Находясь в воздухе под нижней кромкой облачности на высоте 400 — 500 метров, я услышал позывные пункта наведения майора Багрова. Кто-то произнес в микрофон: "Молодец! Высадился". Звено «лаггов» 25-го полка было направлено на прикрытие отходящих мотоботов, а мое звено «кобр» Багров оставил над собой.

В это время волна за волной шли штурмовики и бомбардировщики. Они наносили удары по основным очагам сопротивления противника. К полудню погода стала улучшаться и море, как бы устав, заметно успокоилось. Авиация противника повысила свою активность. Одновременно тянулись к плацдарму и резервы немцев, разгорались тяжелые бои.

После первого вылета, выполненного для ознакомления с обстановкой в районе высадки, я постоянно находился на своем командном пункте и с него управлял действиями истребительной авиационной группы. Связь с оперативной группой штаба ВВС и пунктами наведения истребителей поддерживал непрерывно.

— Константин Степанович! — обратился я к командиру 25-го полка майору Алексееву. — Воздушная обстановка в районе плацдарма усложняется. Предлагаю держать в воздухе те же две группы истребителей, но усиленные до шести восьми единиц. Причем одну зону оставить над Эльтигеном, с высотой патрулирования 1000 — 1500 метров, а вторую организовать над Керченским проливом, с высотой барражирования 2500 — 3000 метров.

Замысел был таким: если первая группа вступает в бой, то вторая наращивает ее усилия атаками на скорости со стороны солнца. Одновременно в воздух поднимаем очередную смену истребителей, находившуюся в готовности на аэродроме. Так как патрулировали в зонах разнотипные истребители, то это позволяло полнее использовать боевые возможности «лаггов» и «кобр».

Алексеев согласился. И только закончился с ним разговор, как позвонил полковник В. И. Смирнов, поставил новую задачу:

— Из Тамани в Эльтиген выходит крупный бот с управлением 318-й дивизии. Необходимо надежно прикрыть его с воздуха.

Поднимаю еще пару истребителей во главе с "грозой пиратов" — начальником штаба полка майором Д. Е. Нихаминым.

— Ну, гроза, имеешь шанс завалить очередного «мессера» для коллекции, шутя напутствовал я майора.

— Завалю, командир, только бы плохонький не подвернулся. Я ведь собираю породистых.

Не знаю, какой «экстерьер» был у фашиста, подвернувшегося под горячую руку Нихамина, но именно ему удалось открыть боевой счет самолетам противника, сбитым полком над Керченским проливом. Две «кобры» встретились с двумя «мессерами», пытавшимися на малой высоте подкрасться к мотоботу и внезапно атаковать его, но от зоркого глаза Нихамина эта уловка противника не ускользнула. Ведущий нашей пары немедленно атаковал врага, и на глазах командира дивизии полковника В. Ф. Гладкова один из «мессеров», задымив, рухнул в воду, а другой на полном газу удрал восвояси. Вслед за Нихаминым отличились капитан Б. М. Литвинчук, лейтенанты Г. П. Колонтаенко и П. А. Краснов, сбившие в группе два Ю-87 и один Ме-109. Еще двух «мессеров» сбили летчики 25-го полка и 214 шад.

В конце первого дня десантной операции из оперативной группы штаба ВВС сообщили, что благодаря героизму десантников, активно поддержанных авиацией и огнем тяжелой артиллерии с Таманского полуострова, удалось овладеть плацдармом шириной до пяти и глубиной до двух километров вместе с поселком Эльтиген.

Авиация уничтожила 4 танка, 34 автомашины, 3 минометные батареи, много повозок и живой силы противника, подавила огонь шести батарей полевой артиллерии и зенитной батареи. В воздушных боях было сбито 6 вражеских самолетов. Наши потери, главным образом от огня зенитной артиллерии, — 7 Ил-2 и 1 Як-1 [45] .

Приятно было слышать, что четыре из шести сбитых вражеских самолетов на счету нашего 11-го гвардейского истребительного полка. Сам полк потерь не понес.

В ночь на 2 ноября полным ходом шла высадка второго эшелона десанта. Гитлеровцы всеми силами оказывали противодействие, стремились осветить корабли прожекторами для ведения по ним прицельного артиллерийского огня.

До самого рассвета с нашего аэродрома один за другим поднимались в воздух «бисы», в район Эльтигена шли одиночные МБР-2. Те и другие наносили удары по огневым средствам и прожекторам противника, облегчая тем самым действия экипажей самолетов У-2 889 нбап в районах Опука, Камыш-Буруна и Ченгелика Татарского. За ночь экипажи обеспечения выполнили 30 самолето-вылетов, уничтожили пять прожекторов и создали семь очагов пожара. Но вот беда: при нанесении одного из штурмовых ударов погиб командир 3-й эскадрильи 62-го истребительного авиаполка майор Юрий Адольфович Владимирский. Это была первая, и весьма чувствительная, потеря истребительной группы.