Достаю из кармана телефон и проверяю сообщение, которое отправил ей через Facebook. Маленький синий кружок под сообщением превратился в ее фотографию в профиле. Она прочла его, но не ответила.

Спасибо Facebook за то, что дал мне знать.

Засовываю телефон обратно в карман и хватаю гитару. Наигрываю первые аккорды песни, которую написал для Ханны, закрываю глаза и пою.

На середине песни в комнату входит Брайс с улыбкой на лице.

— Скажи мне, что это твоя песня?

— Да. — Располагаю руки на гитаре, поигрывая медиатором.

Брайс проводит рукой по лицу.

— У тебя есть еще?

— Немного.

— Мы могли бы сделать тебе мини-альбом вместе. — Он хватает свою гитару из угла комнаты и садится на другой табурет, наигрывая аккорд. — Женщины с ума сойдут от этой песни.

— Даже не знаю…

Брайс хлопает меня по плечу.

— Ладно, давай еще раз пройдем по последнему проигрышу. Как только закончим, возвращайся в Алабаму и собирай свое дерьмо. Твоя жизнь вот-вот изменится.

Аптека почти пуста, если не считать Марты, проверявшей свое артериальное давление у прилавка. По проходу бежит маленький мальчик с игрушкой, прижатой к груди. Через несколько секунд из-за угла выскакивает измученная женщина. Она хватает его за руку, покачав головой.

— Я не собираюсь покупать тебе эту игрушку, Мэтью.

— Но я хочу! — ноет он.

Я уставилась в пол, стараясь отключиться. Мои нервы итак на пределе.

На телефон приходит сообщение:

Бо: В чем разница между Юконским картофелем и картофелем для запекания?

Я: Просто возьми нормальную картошку.

Бо: Что такое кориандр?

Я: Кинза, Бо. КИНЗА

Бо: Ты все еще в аптеке?

— Вот, мисс Блейк, — говорит аптекарь.

Вставая, засовываю телефон в сумочку. Марта провожает меня взглядом до самого окна. Женщина-аптекарь ставит белый бумажный пакет на стойку.

— Что-нибудь еще нужно?

— Нет.

Она называет сумму, и я оплачиваю, не сказав ни слова. Когда оборачиваюсь, в конце прохода стоит мисс Грейсон, разглядывая прилавки. Вздохнув, спешу к другому проходу, но прежде чем успеваю завернуть за угол, Марта прочищает горло.

— Это плохо? — Она стучит пальцем по красным цифрам блока, мигающим на аппарате для измерения артериального давления.

— Нормально.

— Оно не повышенное? — Она тычет пальцем в верхнюю цифру.

— Нет, все в порядке.

— Хм.

Миссис Грейсон все еще смотрит на антацидные таблетки, и я делаю шаг в сторону прохода с шампунем.

— Ханна, — зовет Марта. — Я давно не видела тебя в церкви.

Закатываю глаза от раздражения, прежде чем обернуться с улыбкой.

— Я была занята.

— Так я и слышала.…

Ты что, издеваешься?

Нервы некоторых людей никогда не перестают меня удивлять, но, опять же, в маленьком городке каждый думает, что имеет право говорить вам, как вы должны жить.

— Из-за этого твой папа выглядит ужасно плохо. — Она поднимает голову и раскатывает рукав. — Водиться с такими, как этот мальчишка.

Мне хотелось сказать ей, что я знаю, что она держит бутылку виски под прилавком в своем магазине. Хотелось сказать, что знаю, что именно из-за нее моя учительница в первом классе развелась — потому что у нее был роман с ее мужем. Но в этом не было никакого смысла. Я узнаю, что чаще всего люди с чувством вины указывают на ошибки других.

— Я буду иметь это в виду, Марта.

Морщины вокруг ее рта становятся глубже, когда она хмурится, и я разворачиваюсь, идя по проходу товаров для ухода за волосами. Как только дохожу до конца прохода, из-за угла выворачивает миссис Грейсон. Я замираю, когда ее взгляд останавливается мне.

— Ну, здравствуй, Ханна.

— Здравствуйте.

Ее глаза сужаются, когда она упирается кулаком в бедро.

— Господи Иисусе. — Дорис качает головой. — И что же он теперь натворил?

Даже его бабушка может признать, что он плох для меня, так почему же я не могу?