Прижавшись к Джо, Мали заглянула через его плечо.

— Боже мой! — засмеялась она. — Как вы на Земле говорите: кот в мешке? Или нет: шкатулка с сюрпризом.

— Ага, на счастье, — зло отозвался Джо.

— Я где-то читала, — вспомнила Мали, — как на Земле, в некоем китайском ресторане, клиент обнаружил в такой шкатулке записку: «Воздерживайтесь от случайных связей». — Она вновь засмеялась теплым смехом, обнимая Джо за плечо и заглядывая ему в глаза. Потом вдруг очень серьезно сказала:

— Похоже, будет страшная битва. За то, чтобы храм остался на дне.

— Он сам не хочет выходить на свет, — заметил Джо. — Храм желает остаться там. Этот осколок — его часть.

Фернрайт выронил черепок, и тот канул в небытие.

Покачиваясь на волнах, Джо наблюдал за ним еще несколько секунд и, когда круги на воде исчезли, обернулся к Мали:

— Это храм говорит с нами, — высказал он мысль, которая пугала его самого.

— А может кратер принадлежал Темному храму?

— Нет. Не Темному.

— Скорее всего он об этом не знает, — сказал Джо вслух. — Это тебе не какие-нибудь там «предсказания» Книги Календ, не их «судьбоносные прорицания». И даже не техническая проблема…

— Это душа, — еле слышно произнесла Мали.

— Что?! — изумленно переспросил он.

Мали молчала.

— Извини, я хотела сказать не совсем то… — выдавила она наконец.

— Черт возьми, и хорошо, что не то, — отозвался Джо. — Потому что он — мертв.

«Если не принимать в расчет черепок с посланием, — добавил Джо про себя, — это не жизнь, а только видимость. Инерция… Он, как и любое физическое тело, остается в покое, пока к нему не приложена достаточная сила, и только тогда поддается ей. Под нами, — думал он, — находится храм, масса которого просто чудовищна, и мы расшибемся в лепешку, но не сдвинем его. Никто из нас: в том числе и Глиммунг… Он останется там же, где и сейчас. Мир без конца, как проповедуют в церкви… Однако, у этого храма очень странная манера общаться с живущими на суше. Наверняка есть лучший способ… Хотя… записка Глиммунга, плавающая в сливном бачке, столь же нелепа. Похоже, такая манера характерна для этой планеты, — заключил Джо. — Этноспецифическая черта, сохраняющаяся многие века…»

Мали заговорила:

— Он знал, что ты отыщешь кратер.

— Откуда?

— Из Книги Календ. Там была сноска петитом.

— Но предположим, что Календы ошиблись: они предсказали, что я найду в Хельдскалле что-то, что толкнет меня на убийство Глиммунга. Это могла быть просто догадка и, наверное, ошибочная…

«И все же, — подумал он, — я заглотил наживку и нашел кратер… В один прекрасный день волны бытия прибьют нас с Глиммунгом друг к другу, и я убью его. Все может произойти со временем. Именно на этом и держится Книга Календ».

Точнее — держалась, да не удержалась.

«Вероятность — вещь в себе, — размышлял Фернрайт, — теорема Бернулли, теорема Байе-Лапласа, распределение Пуассона, отрицательное биномиальное распределение, монеты, карты, дни рождения, наконец. И царящая надо всем этим плеяда мудрецов — Рудольф Карнап и Ганс Рейхенбах; венский кружок философов и расцвет символической логики». Смутный мир, в который ему совсем не хотелось углубляться. Несмотря на то, что все это имело отношение к Книге. Этот мир был темнее подводного царства, в которое он погружался.

— Давай вернемся на базу, — дрожа, произнесла Мали и поплыла прочь.

Джо увидел огни там, куда она поплыла. Их зажег Виллис перед погружением, и теперь они все еще горели, а значит там, наверху, Виллис ждал их возвращения.

«Амалита не настиг нас. Что ж, и на том спасибо», — раздумывал Джо, вслед за Мали направляясь к ярко светящейся базе.

Как и предупреждали Мали и Виллис, погружение было жутким. Собственный труп… у Джо все еще стояла перед глазами чудовищная фигура, поблескивающая оголившимися костями. Мир смерти, наполненный прахом и тленом.

Джо наконец добрался до ярко освещенных куполов базы. Там уже ожидал Виллис, готовый прийти на помощь.

— Давно пора, дорогие леди и сэр, — ворчливо выговаривал он, помогая снять акваланги. — Вы не послушались меня и пробыли там слишком долго.

Но потом оговорился:

— Не меня — Глиммунга.

— Что с вами? — спросил Джо.

— Чертова радиостанция, — фыркнул робот, помогая Мали освободиться от кислородных баллонов; его сильные руки поднимали их без малейшего усилия. — Только представьте себе… — Он расстегнул на девушке костюм, сложил его и понес к стенному шкафу. — Я сижу здесь, жду вас и слушаю радио. Передают Девятую симфонию Бетховена. Потом реклама повязки от грыжи. Затем отрывок «Доброй пятницы» из Вагнеровского «Парсифаля». Потом реклама мази для ног. Дальше — хорал из кантаты Баха. После него — реклама средства от геморроя. После — «Матерь скорбящая» Перголези. Затем зубной порошок для искусственных челюстей. «Реквием» Верди. Реклама слабительного. «Глория» Гайдна. Гигиенические средства для женщин. Хорал из «Страстей по Матфею». Туалеты для кошек. Потом… — Внезапно робот замолчал. Он наклонил голову, словно пытаясь что-то расслышать.

Теперь это услышал и Джо. И Мали, кажется, тоже; быстро повернувшись, она побежала к выходу из здания. Оказавшись снаружи, она задрала голову вверх.

Джо и Виллис последовали за нею.

В ночном небе повисла огромная птица; на ней сверкали два обруча — огненный и водяной. На их пересечении виднелось девичье лицо, прикрытое кашемировой шалью. Глиммунг — в том виде, каким его впервые встретил Джо, только в обличье гигантской птицы.

«Орел», — изумился Джо. Орел, с клекотом разрезающий ночное небо. Джо отступил назад, под безопасную крышу. Но огромная птица спускалась прямо к базе; перпендикулярные обручи вращались с пугающей скоростью.