Он опять низко поклонился и хотел отойти, но капитан удержал его вопросом:

– Неужели англичане не пускают индусов на свои пароходы?

– Они относятся к нам хуже, чем к зверям, и мы избегаем их пакетботов. Индусу негде искать управы на оскорбившего его англичанина, суды в их руках и англичанин – всегда прав!

Старик еще раз низко-низко поклонился капитану, его спутники последовали его примеру. В это время в кают-компанию вбежал вахтенный офицер и позвал капитана по экстренному делу.

Разговор прекратился, но еще долго-долго брамины шептались между собой о величии Москова, и о воинах в белых рубашках, долженствующих явиться с севера.

К двум часам пополудни зной дошел до такого напряжения, что никто не мог выдержать, не прибегая к душам.

Только одни индусы, расположившись на верхней палубе, под тенью тента, казалось, были погружены в созерцание какого-то невидимого мира – так неподвижны и спокойны были их лица.

Но вот один из них нервно вздрогнул и сказал что-то шепотом другому и оба с изумлением стали всматриваться в одну точку.

В десяти шагах от них, пассажиры поодиночке подходили под душ и окатывались морской водой. Между ними был также и сэр Генри. Он был в купальном костюме, но руки его по плечи были оголены, и выше локтя на правой руке ясно была заметна татуировка.

Старший из индусов встал со своего места, и проходя мимо сэра Генри, пристально взглянул на татуировку. Он не сказал ни слова, только взгляд его блеснул радостью. Через минуту он возвратился к своим.

– Знак богини Шива, он «наш», – чуть слышно прошептал он и снова погрузился в созерцание.

Татуировка на руке сэра Генри, возбудившая внимание и любопытство индусов, состояла из двух знаков, верхнего синего и нижнего желтого; этот последний, мало отличавшийся цветом от кожи, но был замечен Суами Баварата, так звали старшего из индусов, только на следующий день и в высшей мере возбудил их интерес. Разобрать знаки с расстояния было чрезвычайно трудно, даже для острых глаз индусов, а никто из них не был знаком с молодым человеком, следовательно, не имел права попросить рассмотреть его поближе. Оставалось одно средство, стать под душ рядом с молодым человеком, и таким образом рассмотреть без его позволения.

Несмотря на враждебную ненависть к воде, один из молодых индусов, Шакир, по приказу старшего, сбросил с себя последние намеки на костюм и смело стал рядом с сэром Генри, под тепловатые струи «душа». Индус боялся лишь одного, что сэр Генри, как и все англичане, возмутится такой близостью с туземцем и поспешно уйдет, но случилось наоборот. Воспитанный и долго живший в России, сэр Генри усвоил русскую терпимость к иностранцам, и не только не сторонился индуса, но даже заговорил с ним, удивляясь, как это он и его товарищи не прибегают до сей поры к душу.

– Мы привыкли к солнцу, саиб, – ответил индус, – мы не боимся его, оно посылает нам свет и жизнь.

– И солнечные удары! Слуга покорный.

Сэр Генри улыбнулся.

– Разве саиб в первый раз направляется в Индию? – рискнул спросить молодой человек, которого мы будем звать Шакир, видя, что собеседник не чуждался его. – По этому знаку на руке, я думал, что саиб уже был в Индии.

– Да, я был в детстве… моя кормилица, как говорят, была из туземок… Но кто поставил этот знак на руке, я не знаю… Однако, интересно было бы теперь узнать, что он означает?

Индус начал пристально всматриваться в знаки. Очевидно то, что он разобрал в них, очень интересовало и изумило его, но на матовом кофейном лице его невозможно было заметить ни малейшего волнения.

– Да, саиб, – заметил он после паузы, – эти знаки, несомненно индусские, верхний – изображение одного из божеств, а нижний знак числа и года, который трудно разобрать. Когда будете в Бомбее и не побрезгуете нами, как все англичане, я найду вам человека, который сможет прочесть эту надпись.

– А вы? Разве не в состоянии?

– Нет, саиб, она сделана на языке «Мод», читать и понять который могут только избранные «пандиты».

– Пандиты? Я первый раз слышу это слово!

– Это высшие ученые, свободно читающее священные книги «Вед»; это великие брамины, для которых нет ничего тайного ни на земле, ни на небе.

– Как я желал бы познакомиться с одним из них! – воскликнул сэр Генри.

– Доступ к ним труден, саиб, особенно для вас, англичан.

– Я давно отрекся от чести принадлежать к этой нации! – резко сказал молодой человек. – У меня английская только фамилия. Я воспитывался в другой стране и сам научился не признавать разницы между народностями!