Но Кертис настроен по-деловому.

– А хоть с кем-то, кто был здесь в ту зиму?

– Ни с кем.

Та зима для меня закончилась, когда я прыгнула в свою машину и уехала, оставив бурю позади. Я стерла их из своего аккаунта в Facebook. Из своего телефона. Из моей жизни. Теперь я об этом сожалею, но я хотела начать все с чистого листа.

– Но меня легко найти онлайн. Я – персональный тренер, у меня есть блог и свой сайт.

Если он и искал меня в Интернете, он этого не показывает.

– Молодец.

– У тебя тоже есть?

– Ага.

Очевидно, что Кертис оказался таким же талантливым в бизнесе, как и сноубординге, потому что компания «Спаркс Сноубординг», занимающаяся изготовлением верхней одежды, которую он основал семь или восемь лет назад, хорошо раскрутилась и процветает. И мне нравится, как он ведет дела. Он еще каждое лето организует лагеря для тех, кто занимается фристайлом [11] . И в этих лагерях он тренирует детей из бедных семей вместе с восходящими звездами. Также он борется против изменения климата, пытаясь защитить ледники, чтобы будущие поколения могли также насладиться ими.

В противоположном конце зала Дейл повышает голос, но снова его понижает, когда замечает, что мы на него смотрим. Хизер качает головой, судя по языку жестов и телодвижений, она защищается. Мне не нравится то, что я вижу. Если он только пальцем ее тронет, я вмешаюсь.

Брент возвращается с бутылкой Jack Daniels и стопкой стаканов. Я тяну руку за одним из стаканов.

– Отличная идея. Может, я хоть согреюсь, – говорю я.

Брент наливает мне виски, его рука при этом дрожит. Я делаю маленький глоток и морщусь. Боже, крепкий.

Дейл и Хизер продолжают спорить. В его голосе слышится злость, она говорит жалобно. Слов не разобрать.

– Хочешь, Кертис? – предлагает Брент.

– Нет, спасибо. Так где ты теперь работаешь? – спрашивает Кертис.

Брент щедро наливает себе виски в стакан и осушает его.

– Кирпичи кладу, – говорит он. – Каменщик я.

Не знаю, чего я ожидала, но только не этого.

– Семейный бизнес, – поясняет Брент, вероятно, увидев выражения наших лиц.

После того, как он нам это сообщает, я обращаю внимание на ширину его плеч, на грубые руки, на слегка согнутую спину.

Я думаю о том, как он мечтал выступить на Олимпиаде, и чувствую щемящую тоску.

Слава мимолетна для большинства спортсменов и в особенности в таких опасных видах спорта, как наш. Ты на пике, у тебя кружится голова, тебя ставят на пьедестал и чествуют, как героя, но стоит совершить одну ошибку – и всему этому приходит конец. Ты можешь врезаться в край хафпайпа, приземляясь слишком быстро или слишком медленно, ты можешь попасть в борозду или выемку, оставленную предыдущим райдером. Ты чуть-чуть не рассчитал – и все. Или может просто не повезти. Ставки слишком высоки, и если бы мы о них задумывались, мы вообще не совершали бы трюков и прыжков, если только не хотели бы покончить с собой.

Все мы падаем, рано или поздно. Но почему-то кажется, что Брент упал ниже всех и с большей высоты. Он был «золотым мальчиком» у Burton, лицом энергетических напитков «Смэш». На протяжении многих лет я следила за рейтингами, надеясь увидеть его фамилию, но он исчез со сцены, совсем, как и я. Я предполагала, что он получил серьезную травму, но теперь я в этом сомневаюсь. Почему он прекратил участие в соревнованиях? Эта причина как-то связана со мной? Если связана, я думаю, что этого не вынесу.

Кертис первым приходит в себя.

– И как оно? – спрашивает он.

– Это просто работа, – отвечает Брент, судя по голосу – занимает оборонительную позицию.

– У тебя есть сайт? – спрашиваю я.

– Есть.

Мы с Кертисом переглядываемся. Значит, кто угодно мог найти и адрес электронной почты Брента.

Хизер быстро выходит из зала, опустив голову. Мне следует пойти за ней?

Нет. Она выглядит расстроенной, и сейчас я не в состоянии ее утешать, если она идет плакать в туалет. Я никогда не знала, что нужно говорить в таких случаях, никогда не могла подобрать правильные слова. Когда я сама расстроена, мне нужно побыть одной и чтобы меня никто не трогал. Про Саскию я могу сказать одну хорошую вещь: она никогда не стала бы утешать меня, если бы я отправилась куда-то рыдать.

Я один раз видела, как плакала Одетта, но если бы я услышала то, что услышала она, я бы тоже рыдала.

И не смогла бы остановиться.

Она никогда больше не сможет ходить.

Я допиваю виски. Я не буду об этом думать. Я найду Хизер после того, как она немного успокоится.

Дейл стоит у окна с бутылкой в руке. Он бросает взгляд на Брента, потом поворачивается к нам спиной. Что ему сказала Хизер?

– Как вы сюда добирались? – спрашивает Кертис.

– Я прилетел сегодня утром, – говорит Брент.