— Короче, ты опять вздумал изображать одинокого рыцаря? Слушай, Пепе, кончится тем, что я, как и Чарли, заподозрю тебя в нехорошем намерении присвоить все лавры. Но имей в виду, я поклялся Рут привезти тебя в Вашингтон в приличном состоянии, а потому, хочешь — не хочешь, но мы пойдем вместе!

Черт знает, сколько времени я бился, пытаясь доказать ему, что в одиночку справлюсь куда лучше, по крайней мере сначала, и уж как-нибудь сумею выпытать у Перселей и где Мария, и где Лажолет.

— А вдруг, когда ты придешь, Лажолет окажется у них?

— Меня бы это очень удивило… Но даже если это и так — не беспокойся, я успею выстрелить первым.

Алонсо мои доводы, похоже, не слишком убедили.

— И все же, Пепе, не очень-то красиво с твоей стороны вот так оттирать меня в тень… Первый раз с тобой такое. Но ты совершенно уверен, что мы не можем провернуть это вместе, как обычно?

Алонсо выглядел таким несчастным, что я не выдержал.

— Ладно. Можешь не изображать великое отчаяние. Пошли, но уж постарайся не лезть на глаза и не вмешиваться, если только мне и в самом деле срочно не потребуется помощь. Согласен?

— Еще бы!

Осторожности ради и на случай возможного нападения, когда я вышел на Куну, Алонсо прикрыл лицо газетой и двинулся следом на расстоянии примерно сотни метров. Я постучал в дверь и, войдя в дом, позаботился прикрыть створку не слишком плотно. На лестничной площадке Перселей я подождал, пока послышатся приглушенные шаги дона Альфонсо, и лишь тогда позвонил. Но на пороге меня, как и в прошлый раз, встретила донья Хосефа. Она даже не успела придать физиономии обычное радушное выражение.

— Вы, дон Хосе?

— Я, донья Хосефа.

— Э-э-э… уж простите нас… но, видите ли… мы с мужем сейчас ужасно заняты… Отправка товара… да и счета надо проверить… куча всяких бумажек… тем более на Святой неделе помощи ни от кого не дождешься…

— Но я вполне готов помочь, донья Хосефа, и окажу вам услугу с неимоверным удовольствием!

И я вошел в квартиру, прежде чем она успела опомниться от удивления. Минуя холл, я вошел в гостиную. Дон Альфонсо сидел за столом без пиджака. При виде меня он тут же вскочил.

— Сеньор Моралес!..

Он живо натянул пиджак.

— В чем дело? Что случилось?

— А что, у вас есть основания беспокоиться, дон Альфонсо?

Но донья Хосефа, невежливо вмешавшись в разговор, опередила мужа:

— Помолчи, Альфонсо! Ничего особенного не произошло — просто дон Хосе пришел нас навестить… Я сказала, что мы заняты, но…

— Да, очень заняты… — послушно повторил супруг.

Никто не предлагал мне сесть, но я спокойно опустился на стул. Муж и жена переглянулись, и я почувствовал, что мое поведение начинает их пугать. И снова донья Хосефа попыталась меня выпроводить:

— В любое другое время мы были бы счастливы вас видеть…

— Успокойтесь, сеньора, как только вы ответите на один вопрос, я немедленно уйду.

Я не сомневался, что из этих двоих первым не выдержит дон Альфонсо. Так оно и случилось.

— Во… прос? Ка… кой вопрос? Почему? — дрожащим голосом пробормотал он.

Но его супруга уже изготовилась к сражению. Собственно говоря, она сразу приняла решение не уступать, едва почувствовав, что я пришел к ним с определенной целью.

— Я же велела тебе молчать, Альфонсо! — снова перебила она мужа. — Так что за вопрос вас интересует, сеньор Моралес?

— Куда вы дели Марию?

Наступила долгая тишина. Мы с доньей Хосефой, не скрывая ненависти, сверлили друг друга глазами. Персель плюхнулся в кресло и, сжавшись в комочек, ждал продолжения.

— А почему вы спрашиваете об этом меня? — вкрадчиво осведомилась его супруга.

— К примеру, хотелось взглянуть на вашу реакцию… Очень ли вы удивитесь, узнав об исчезновении Марии…

С досады толстуха прикусила губу.

— Но… ваше сообщение меня более чем удивило!

— Нет, донья Хосефа, нисколько.

— А вы почем знаете?

— Сегодня утром Мария не пришла на работу… Увидев меня, вы бы сразу заговорили на эту тему…

— Совсем вылетело из головы… все эти заботы…

— Нет, донья Хосефа, даже если вы отправляете очень ценный груз, это не могло помешать вам тревожиться о судьбе девушки, которую, по вашему же собственному признанию, вы всегда считали чуть ли не родной дочерью. Вы не спросили меня о Марии лишь потому, что отлично знаете — в данный момент с ней все более или менее в порядке.