Шрифт:
Это Буйск. Здесь жил Руслан Похмелин.
Признаться страшно лишь себе,
О чём листва всердцах трепещет,
О чём дожди по окнам хлещут
И шепчет рожь при молотьбе.
О чём кедровая слеза,
И соловья бесстыдны трели,
И что хотел на самом деле
Ты мне сказать, ты мне сказать.
«Да уж, – подумал Клим. – Не помог совет, бывает», – возвращая тетрадь со стихами. Галя на него накинулась:
– Я же говорю, что не умею писать по заказу!
– Да нормально получилось. Это даже не стихи, это песня.
– Издеваешься?..
– Да никто не заставлял, просто думал, что тебе станет легче!
19) Седьмая глава.
Пьянела волею река
И спотыкалась о пороги,
Несла хмельную горечь многим,
Что одному лишь дорога,
И одному была мила,
Но не его хмелём поила.
Несчастных много погубила,
Лишь одного уберегла.
Руслан не разбирался в поэзии. Так считал он сам про себя. На самом деле разбирался, и очень круто: он любил город Буйск, любил настолько, что не мог осознать. Это чувство неясно откуда идущей ломоты и томления, неприятное тем, что сочетать его с этой жизнью нельзя, он старался глушить. Баня с бабами, водка – обычный набор; да вот сам Руслан вовсе не был обычным.
– Спасибо, Галя, большое. Я не ценитель поэзии, не могу сказать про качество, но мне очень, ОЧЕНЬ приятно.
***
Принц Нуада Лунный Меч быстро щёлкал по клавишам. Его пальцы порхали как невесомые бабочки, лишь слегка касаясь чёрных лепестков электронного Лотоса. Он терпеть не мог людей, которые сильно тычут в кнопки. «Ведь достаточно её слегка прижать, она такая чувствительная. Вот попробуй, увидишь» – уверял он свою подругу. Та пожала плечами, обняла его, прижалась щекой, помурлыкала на ушко, поласкала языком. Он разнежился, наслаждения должны были слиться в одно, но им что-то мешало. Он искал в цифровой бесконечности неизвестное Нечто, Ответ на Вопрос, и две разных Стихии устремились навстречу друг другу… Вихрем промелькнула одна, сверху вниз, по спирали, а вторая поднялась ей навстречу, прямая, как меч. Замерла вся Вселенная в ожидании взрыва Сверхновой… Напряжение почти достигло пика и стало плавно спадать. Будто туча, пометав грома и молнии, так и не пролив дождя, укатила вперевалочку мимо. Наступила Пустота и неприятная лёгкость.
– Это пиздец, – воскликнул Принц и заплакал.
***
Государство
придумайте и введите название.
подтвердите, что это ваш собственный выбор.
подтвердите, что вы уполномочены, полноценны и дееспособны.
клик-клик.
выберите пространство.
начинайте создавать.
20) Восьмая глава.
Все города похожи один на другой. Небольшое сообщество, поддерживающее само себя. Порождающее и сжирающее. Генезис и аутолиз. Город – организм, город – орган. Он привязан венами, артериями, брыжейками к другим Городам. Люди думают, что они строят город и меняют его. И они отчасти правы. Потому что это ими правит Город. Он решает, куда и сколько ресурсов направить. Город-организм, с Центральной Нервной Системой. Люди в нём кровяные клетки, переносящие воздух и питательные вещества. Всяческие идеи. Производящие вредное и полезное. Перемещающиеся из города в город, иногда не понимающие, что ими движет. Ими движут Города.
Москва из такого ракурса предстаёт скоплением нервных клеток, образующих мозг. Галя "видела" свой Город. И хотела в другой. ВотЧо был мал для неё. И окрестности тоже. КостьРома, Гостюнино, даже ЧерепОвцы. Галю привлекала СтоЛИЦа. Той своей частью, нарядной, что она выставляла напоказ. "Знаешь, как звучит "Москва" по-китайски?" – спросила она Константина. Он в ответ промолчал. "Мо-Сы-Къ. Похоже на мозг". Костя слишком знал Москву, чтоб она вызывала восторг.
***
– Ак чё, Галя, погода то как там, мерзкая?
– Неет, хорошая. Как раз по тебе.
– Растаяло всё, слякоть?
– Нет, подмерзло немного.
– Подмёерзло?! Ну бляать… – воскликнула Фаня и с отвращением посмотрела в окно.
Фаня работала поваром. Она отучилась три года в училище и очень этим гордилась. Поварам, что приходили после трёхмесячных курсов, она не доверяла и изживала их со «своей» кухни. Ну а как иначе. Ей она отдала «свои лучшие годы». Наработала свой порядок и опыт. И теперь какая-то кто-то будет приходить и учить? Будет что-то готовить по-своему? Вот уж дудки.
Фаня яростно и гневно тёрла морковь.
– А она какой водой макароны-то промывала, где кипяток-то брала?
– Из-под крана.
– Сырой водой промывала?! А потом дети задрищут, родители скажут – я виновата. Ну бляать… А что ещё она делала?
– Ой, не знаю. Я не слежу, моё дело посуду мыть.
– А, ну да, конечно, – Фаня встрепенулась, оправила колпак перед зеркалом, и сложила губы куриной попкой. Магдалина Дак. Красотка. Она одёрнула фартук, осмотрела себя в зеркале кругом и вышла за дверь. Галя облегчённо вздохнула, принялась за уборку. Заглянула заведующая:
– А где Фантазия Африкановна?
– Не докладывает.
– Что? Куда? Еду не докладывает?! Не может быть!
– Куда ходит, не говорит.
Заведующая скрылась за дверью.
***
– Мам, ты ешь куриные какашки, – сообщила вдруг Анна. Таня с Наташей переглянулись. Мать прикрикнула:
– Вообще-то мы за столом!
Наташа развеселилась.
– За столом едят куриные какашки, – уточнила девчушка.
«Сучка», – подумала Таня, глядя этому монстру в глаза. Дочь не отводила взгляда, отвечая ей кроткой улыбкой и надменным выражением лица. Проклиная свою зависимость друг от друга, обе грели ненависть на огне подавляемых эмоций.