— Это хрень какая-то, — нервно мерю палату шагами. — Как так может быть?

— Все возможно. Опухоль. Еще какие-то причины. Скрытая болезнь. Мы все проверяем. Обследуем весь организм, Бадрид Каримович. Одно пока могу сказать наверняка. Нет переломов. Возможно сильное сотрясение мозга, из-за которого она до сих пор в таком состоянии. Томография не показала ни повреждений мозга, ни отека. Но… Каждый организм реагирует по-своему, индивидуально.

— Авдеев вылетел? Почему так долго?

— Да, он в дороге. Но… Считаю, что необходимости вызывать светило мирового уровня из Швейцарии, просто нет. Еще несколько часов, и будут готовы результаты анализов. Но я уверен. К тому времени девушка должна очнуться. Возможно, это общая слабость… Вызвана сильным стрессом или истощением. В последнее время не было слишком больших физических нагрузок? Возможно, она плохо питалась. Или недосыпала. Такое тоже вполне может привести к такому состоянию…

— Что это значит? Может? Ты еще на кофейной гуще мне погадать предложил бы! Возможно! Ты как ее лечить собираешься? Тоже гаданием? Еще таблички с диагнозами разложи и пальцем ткни наугад! Средние века, ну что за хрень! И не указывай мне! Кого я должен вызывать, а кого нет!

— Бадрид Каримович… Я служу вашей семье с самого вашего детства! Вы же понимаете! Я никогда себе бы не позволил… Ошибки. А про компетентность даже речи не идет! У нас лучшие врачи, а собственную квалификацию я доказывал вам тысячи раз!

— Ее можно переносить?

Глухо спрашиваю, подавляя в себе порыв и правда разнести на хрен тут все до камня.

— Не вижу препятствий. Но я бы не советовал… Пока анализы не будут готовы…

— Плевать мне на твои советы. Коновал ты безрукий. Я ее забираю. Здесь без присмотра не оставлю. Прилетит Авдеев, с техникой в доме у меня еще раз все проверит. И смотри. Закрою на хрен твою богадельню. А советы твои… Советы можешь себе засунуть…

— Бадрид Каримович! Со мной, в таком тоне… Я, между прочим, не раз твою собственную жизнь спасал!

— Знаю. Знаю. Потому и разговариваю пока. Иначе давно бы придушил и не слушал. Да!

Рявкаю в трубку. Блядь. Время еще такое. На пульсе моя рука должна быть. Снова проблемы, как из дырявого мешка сыпятся.

— Не время сейчас, Давид. Сами решайте. Да мать вашу, один раз не можете без меня разрулить!

— Бадрид Каримович. Опасности для жизни нет. Вы можете ехать, если нужно. Уверяю вас. Здесь она в самых надежных руках, и…

— На хрен иди со своими уверениями!

Подхватываю Мари на руки.

Сжимаю челюсти до хруста, от того, как безвольно повисают ее руки.

Нееееет! Оставить ее где-то? Никогда!

— Давай же, девочка, — отчаянно шепчу, хватая ее упавшую руку.

Прижимаю к губам.

Будто всю собственную силу влить в нее пытаюсь.

Все бы отдал. Сердце собственное, что теперь в тисках сжимается. Всю свою кровь.

За один только вдох. Чтобы глаза открыла.

— Бадрид Каримович… Раз уж решили… То я каталку сейчас организую. Зачем вы сами?

— Сам, — рявкаю, и тут же по голове ее глажу.

Будто услышать может. И испугаться.

Эх, если бы только могла!

Теперь сам. Ни за что из рук не выпущу! Больше не оставлю! Пока не буду уверен, что с ней все будет хорошо!

Блядь, сколько всего за жизнь видел!

Ран. Огнестрелов. Смертей.

Но только на нее смотреть не могу. Собственной кровью готов захлебнуться!

— Я сам, моя девочка, — шепчу, прижимая ее голову к своей. Целую спутавшиеся волосы.

— Теперь не оставлю. Всегда теперь рядом буду. Только очнись! Только открой свои глазки! Марииииии…

Я реветь готов. Отчаянно. На разрыв легких. Раненым зверем.

Если бы только это помогло! Если бы только вернуло ее мне!

— Вернись, моя девочка, — шепчу, укладывая в машину.

Плевать на шофера, что смотрит на меня с дикими глазами, тут же отворачиваясь. На все плевать.

Одна бесценная у меня ноша. Один смысл.

Укладываю ее голову себе на колени.

Сам сгибаясь прямо над лицом.

Ни одного звука ее не пропущу. Если хоть на миллиметр ресницы дрогнут, замечу.

— Возвращайся. Возвращайся ко мне. Мари… Моя Мари…

Если бы я мог.

Я бы за тобой туда. За грань спустился! Вырвал бы тебя из лап той силы, что тебя там держит!

Но я бессилен.

Впервые, блядь, я совершенно бессилен!

И чувствую себя маленькой букашкой, которой только и остается, что ждать чуда!

— Моя… Моя Мари… Ты не можешь меня оставить! Только не ты!

Рычу, укладывая ее на свою постель. Зарываясь пальцами в волосы.

Она вернется. Я вырву ее оттуда! Чего бы мне это не стоило!