«Союз трех черных орлов» (гербы России, Пруссии и Австрии) почти насмерть заклевал одного «белого». И Польское королевство может быть сохранено только русскими, и никем более. Немцы его просто растащат, и постепенно начнут онемечивать поляков, как они сделали со славянами Мекленбурга, Померании и Бранденбурга, что пять столетий тому назад Бранным Бором именовался.

— Государь-император добьется согласия от своих братьев, великого князя литовского и великого князя русского, что те помещики, что владели поместьями на землях сих, если присягу верноподданных учинят, вернуться обратно могут, и на русскую службу приняты. А вот владения их возвращены быть не могут, и лишь как службой своей верность покажут, то получат их как поместья. Но без крепостных, ибо рабство на территории империи Российской, упразднено навсегда.

Канцлер остановился, еще раз вздохнул и произнес строгим голосом, в котором зазвенела сталь:

— Убийц посла русского выдать с головою, как и тех конфедератов, что злодейства учиняли. Казним явных злодеев, а вот по остальным давно плачет Сибирь! А теперь прошу ваше величество ответствовать, согласны ли вы на кондиции императора Иоанна Антоновича?

— Согласен! И принимаю!

Станислав еле вытолкнул из горла слова — а что ему оставалось делать, когда только от царя зависит будущее спасение…

.

Глава 7

Санкт-Петербург

Иоанн Антонович

утро 28 ноября 1766 года

— Все что произошло, Василий Иванович, называется «эксцессом исполнителя». Мой кузен Фридрих нанимал двух шляхтичей для нападения на князя Репнина — я правильно понял? И заплатил за имитацию нападения три тысячи ливров?

— Да, государь, Игнаций Кохальский получил пятьсот экю, по шесть ливров каждый. И предполагалось выстрелить, когда покойный Николай Васильевич ехал в открытой коляске. Судя по всему, нашего посла предполагалось лишь ранить. Но второй шляхтич Анджей Вронский связался с конфедератами и те решили напасть на особняк в большом числе. Деньги в сумме десяти тысяч луидоров пошли на наем отряда, оружие у них было.

«Охренеть, как много заплатили. В рублях сорок тысяч выходит. Щедрости немыслимой жест — мой кузен Фридрих удавился бы от скупости. Ах, «дядюшка», решил меня подзадорить, на посла покушение произвести, чтоб я не «соскочил». Зря ты так, сам себя перехитрил!»

— Но кто, Василий Иванович столько луидоров вывалил?! Французы? Слишком заметен след — глупость несусветная — заплатить таким количеством золотых монет! Они, кстати, не фальшивые часом? Может быть, типа наших новых копеек из латуни начеканили?

— Нет, ваше императорское величество. Мои люди проверяли — монеты, что подозрительно, были новенькие, блестели почти все, самое настоящее золото, и пробе соответствуют..

— Час от часу не легче! Кто «заказчик», непонятно?

— Пока не знаю, государь. Но найдем того, кто сие преступление в сердце своем лелеял. Одно ясно — одни конфедераты изначально хотели со всей семьей расправиться, другие пытались протестовать, отчего двух из них сообщники там же и убили.

— Это меня несколько примиряет с поляками, благородные люди оказались даже среди отморозков. Потому не будем короля Стаха с его государством скармливать немцам, я хоть сообразил о том канцлеру Михайле Воронцову заранее указание дать — чуял сердцем, нечисто дело. Уж больно немцы настойчивы были!

Иван Антонович задумался — постучал пальцами по столу. И принялся размышлять вслух, выдав версию:

— Возможно, цезарцы подсуетились — взбесить меня, чтоб поляков разнес вдребезги, а потом Краков с Варшавой прибрать к своим потным ручонкам. Хитры, ничего не скажешь…

— Не знаю, государь. Отрицать, конечно, нельзя, но не пойдут они на такое. Я заметил одно — пруссаки и австрийцы сами ищут след этих денег — почти четыре пуда золота не шутка.

— Да, тут ты прав, Василий Иванович. Кто-то против нас очень грубо сыграл. Османы, французы, англичане?! На кого нам думать — выгода у всех в том видна! Может кто-то из магнатов деньги выложил?!

— Тогда бы одну тысячу уплатили — никто такими суммами швыряться не станет, государь. Они запросы своих голодранцев знают! Нет, не будут они такие бешеные деньги платить. Да и как собрать десять тысяч луидоров новенькой монетой можно?!

— Да ты прав! А что там по прусскому послу?

— Убили барона намеренно, получилось как-то случайно. Убийца поднял пистолет и выстрелил, но тут молодой Кайзерлинг поднялся — пуля в живот и попала. А так бы жив остался. Он чуть боком сидел, в плечо бы пуля попала. А куда убежал тать, неведомо.

«Дернулся некстати посол на свою голову, стрелок у нас умелый был. Миних за ним концы хорошо «зачистил», у него опыт изрядный в таких акциях еще тридцать лет тому назад отработан, пока ты, Василий Иванович в своей Тайной канцелярии крутился.

Я сам о том не знал, пока фельдмаршал не рассказал, как в Военной коллегии дела тайные ставил, как французских и шведских шпионов в Польше ловили, наскоро допрашивали и в лесу трупы прятали, да в болоте тела подсылов вражеских порой топили.

А вот на нашего посла поляк должен был напасть, юноша экзальтированный, с глазами горящими, из славного города Парижа прибывший. С трудом нашли олуха! Риска для Николая Васильевича никакого — пули в стволе не было. Выстрел в воздух, по сути демонстративный. А так громкое дело — покушение на русского посла!