— Что-что? — переспросила она. — Ты, кажется, что-то сказал?

Лорд Блейд окинул ее быстрым, пронзительным взглядом и покачал головой:

— Нет, леди. Я просто размышлял вслух. С твоего разрешения…

Не договорив, он поспешно удалился. Гиларра недоуменно пожала плечами и вновь перевела взгляд на Заваля, который наблюдал за приготовлениями к поездке. Тревога ее усиливалась с каждой минутой. Вынужденная задержка явно действовала иерарху на нервы — с нарастающим нетерпением он ждал, когда соберется отряд гвардейцев, выделенный ему Блейдом в качестве охраны, и когда слуги управятся с имуществом вольных торговцев. По приказу Блейда фургон откатили во внутренний двор Цитадели, а коней и ослицу увели в дальний конец Священных Пределов, где у входа в туннель располагались конюшни и псарни. Гиларра видела, что с минуты на минуту иерарх становится все раздраженней. Не в силах оставаться на месте, он нервно расхаживал по двору, рыча, как цепной пес, на всех, кто попадался ему на пути. Взгляд его был устремлен в никуда, напряженное лицо побледнело.

Бедный Заваль, подумала Гиларра. Сейчас он на волосок от смерти. Лучше бы я не рассказывала ему эти бредни о драконе. Пробудить в нем надежду — что могло быть более жестоко? Будь я ему другом, я бы скорее помогла ему вспомнить о долге перед подданными и покорно принять свою участь. От судьбы все равно не уйдешь. Завалю предназначено взойти на жертвенный костер. Как бы он ни цеплялся за ложный призрак надежды, а случится то, чему суждено случиться.

Такова уж оборотная сторона власти иерарха, его могущества. Хотя до сих пор жертвовать своей жизнью доводилось разве что одному неудачливому иерарху из сотни — никто и никаким образом не смог бы в этом случае избежать своей участи. По спине Гиларры пробежал холодок. Впервые в своей жизни она оказалась так близко к трону иерарха… и почти сожалела об этом. Она всегда завидовала Завалю, но сегодня не поменялась бы с ним и за все сокровища окрестных гор. Как бы она чувствовала себя сейчас, если б оказалась на месте Заваля, если б это ей завтра предстояло умереть?

Нет, подумала Гиларра, я больше не могу смотреть, как он мечется. Она отвернулась, решив возвратиться в храм и помолиться за страдающую душу Заваля, но тут снова появился лорд Блейд и преградил ей путь.

— Леди, госпожа суффраган, — негромко проговорил он, вежливо и почтительно склонив голову. — Я пришел спросить, готова ли ты принять титул иерарха.

В последнее время события неуклонно шли именно к такому финалу… и все же сейчас слова Блейда, простые и жестокие, поразили Гиларру в самое сердце. Всю мою жизнь я готовилась к этой минуте. Мне казалось, что я готова… Гиларра с немалым трудом взяла себя в руки.

— Так значит, ты, как и я, считаешь, что эти россказни о драконе — досужий вымысел?

Блейд пожал плечами.

— Есть дракон или его нет, живой он или мертвый — даже этого недостаточно, чтобы умиротворить жителей Тиаронда. Они ждут, что завтрашней ночью иерарх будет принесен в жертву — точнее говоря, они убеждены, что его смерть — залог их жизни. — Он сумрачно усмехнулся. — И мы с тобой, суффраган, обязаны сделать все, чтобы оправдать их ожидания.

Внутренний голос предостерег Гиларру, что проявить перед этим человеком хотя бы тень слабости — смертельная ошибка. Заваль уже убедился в этом на собственном горьком опыте. Женщина сделала глубокий вдох.

— Что ж, хорошо, — проговорила она. — Что, собственно, ты предлагаешь, лорд Блейд? Намерен ли ты помешать иерарху отправиться в этот безумный поход за драконом?

Командир Мечей Божьих пожал плечами:

— Нет. Пускай себе отправляется. Он не найдет на Змеином Перевале живого дракона — уж в этом-то я уверен. Это и будет последним доказательством того, что Мириаль оставил его, и тогда уж он волей-неволей смирится со своей участью. Я возьму его под стражу — с твоего дозволения, конечно, — и доставлю в город. Можешь сегодня же объявить народу, что завтра состоится жертвоприношение — и судьба Заваля будет решена окончательно и бесповоротно.

Канелла была потрясена до глубины души. Всю жизнь самой главной ее опорой была глубокая, нерассуждающая вера в Мириаля. И вот теперь она вдруг оказалась в самих Священных Пределах Храма, лицом к лицу с могущественнейшим и святейшим человеком во всей Каллисиоре! Канелла простила ему кислый вид и грубость: у иерарха наверняка на уме сотни важнейших дел. Будь она одна, она не смогла бы и двух мыслей связать от священного трепета; счастье еще, что разговор с иерархом вел Тормон, человек практического склада, привыкший судить людей по их делам, а не по рангам и титулам. С нее же было довольно и того, что она присутствовала при этом. Словом, Канелла с радостью осталась в тени и предоставила говорить Тормону — в отличие от Аннас, которой запретили строго-настрого слезать с фургона, и теперь она вертелась и ерзала на сиденье, отчаянно скучая от бессмысленной болтовни взрослых.

Канеллу дернули за руку, и, обернувшись, она встретилась взглядом с дочерью.

— Мама, почему этот дядечка такой ворчун? — спросила Аннас тем особенным детским шепотом, который слышен всем на сто шагов вокруг. Канелла так и обмерла.

— Тс-с! — яростно шикнула она, испугавшись, что иерарх расслышит этакое оскорбление. Впрочем, Заваль ничем не показал, что услышал вопрос Аннас, и по-прежнему увлеченно беседовал с Тормоном.

— Ты уверен? — услышала Канелла его вопрос. — Это было действительно живое существо? Ты не мог ошибиться?

— Нет, мой господин, — покачал головой Тормон. — Громадная зверюга, сущий исполин, уж это точно — никогда таких не видел, но вот жив бедолага или нет, понятия не имею. Вряд ли он протянул до сих пор, а впрочем — кто знает?

— И ты можешь провести меня туда? Если все окажется так, как ты сказал, — получишь награду.

— Я проведу вас к нему, мой господин.

— Славный парень!

Иерарх — сам иерарх! — обнял за плечи мужа Канеллы. Женщина едва не задохнулась от гордости.

— Что же, в путь, — между тем продолжал Заваль. — Не стоит тащить с собой в горы твое семейство — пускай отдохнут здесь в тепле и уюте и дождутся нашего возвращения.