— Энергия плоти экранирует энергию души, и Царн не запитается от нее, — сказал заклинатель, когда раздавал такие игрушки Клинкам. — Не изменит ее.

— А что именно он делает? — спросил Тас Бур. Возможно, он ждал какого-то дара, чего-то удивительного вроде компаса, но Энекен пожал плечами и коротко ответил:

— Греется.

Шаман ухмыльнулся, многозначительно и как бы понимающе повел бровями.

Лидер рыжих парок держался вместе со своими товарищами. Все Клинки Восходящего Солнца остались с ним до конца. Считая, что их вывел сюда Спящий.

Все они собирались умереть на этих ледовых полях. На высеченном постаменте.

Царн шел с севера. Его сопровождал кто-то из Жнецов и исправно докладывал об этом своим координаторам. Гончая-альбинос тихо повторял каждый отчет нашего невольного разведчика. Братство не понимало, почему Царн сменил курс. А мы знали. Просто наш шаман оказался ближе к обезумевшему колдуну.

Вместе с Царном приближалась орда. Я не знал, как она выглядит. Мне представлялась просто толпа людей, идущих по Пустыне в нашу сторону. Может, все они стали как те зверодемоны у «Звездочки», или что-то изуродовало их, как инструментариев пиратского шаппа.

Четырнадцать Клинков и десять Гончих стояли на площадке, ширина которой была не больше трех десятков шагов, и ждали врага. Мы ничего не могли сделать против приближающейся армии. Лишь протянуть так долго, чтобы успел откликнуться на зов Темный Бог.

Но люди Восходящего Солнца смотрели вперед без страха, а тронутые, в основном чернокожие, взирали на север с голодом. Я видел их глаза в прорезях шлемов. Закованные в доспехи, вооруженные такими чудовищными топорами и клинками, которые простому человеку и поднять-то было бы не просто — Гончиеготовы были превратить наступающую орду в кровавое месиво. Или умереть.

Наш слепленный наскоро снежок готовился отразить катящуюся с горы лавину.

Пять заклинателей Плоти, прибывших на север из мест, где никогда не видели снега, также пришли сюда умереть.

Тас Бур отмалчивался, хотя я привык к его бравурным речам в особенные моменты. Клинки расселись кругом, поглядывая на север. Воин по прозвищу Праведник разложил на льду карты бурды.

Кто-то отмахнулся, отказываясь, но большинство с радостью согласились на предложение скоротать время.

Энекен смотрел на них с легким изумлением. И вдруг нахмурился, осознав это изумление. Толстяк вслушивался в себя и не понимал одной простой вещи, которую с легкостью видел я. То, что выжгли в его детстве колдуны Надзора, возродилось благодаря Лайле. Где-то в нем оставались частицы того, что делает нас людьми. Сказительница раздула, казалось бы, окончательно почерневшие остатки, и внутри заклинателя снова горел свет. Тот свет, которым Тас Бур так грубо и болезненно пытался восстановить меня.

Лайла, не знающая ничего об энергиях и силах, сделала заклинателя Плоти человеком, пусть он этого и не понимал.

Солнце карабкалось по небу все выше и выше. Мы ждали. Пока наконец Тас Бур не сказал:

— Идут.

На севере белые холмы покрылись черной каймой приближающейся орды. Будто темнота покрывала Пустыню, и к нам двигались не порабощенные Царном люди, а сам черный лед поедал снежные поля.

Клинки Восходящего Солнца бросили игру и стали подниматься на ноги.

— Сколько же их… — сказал один из воинов.

Запертый в теле мертвеца безумный колдун вел к нам свою рать, чтобы восполнить силы. Чтобы сожрать еще одну душу. Мудрец прошлого, обратившийся в чудовище, бездумно спешил на запах шамана.

Тысячи покоренных им тел неслись по снегу в нашу сторону. Черная волна накрывала белоснежное море льда.

— Начинаем, — приказал Энекен. Заклинатели послушно принялись выводить на льду символы, вырисовывать круг, по центру которого на коленях стоял Хвайт. Тронутый Энекена смотрел в глаза хозяина с радостью. Толстяк наблюдал за тем, что рисуют его соратники, положив руку на голову Хвайта и держа в другой нож.

Орда приближалась.

— Надо было начать раньше, — сказал один из заклинателей. — Их слишком много.

— Все зависит от того, где сам Царн. Мы не можем рисковать, — ответил ему Энекен.

— Это будет великий бой, братья. Встретимся у Спящего!

— Слава Спящему! — эхом откликнулись суровые Клинки.

Даже с нашей высоты можно было разглядеть бегущих людей. Двигались они как животные, помогая себе бежать длинными руками и отталкиваясь ото льда чудовищно изогнутыми, вытянутыми ногами. Скачущие высушенные звери нового вида.