Тренируй искренность
вернуться

Тюменева Дарья
Шрифт:

Текст публикуется в авторской редакции с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Иллюстратор – Дарья Кулеш

Джо

Джо тянет тепло и мудрость из раскрытых окон и книг,Джо везет на себе страдальцев, как старательный грузовик.От нее не ушел обиженным ни болезный, ни брошенный, ни старик.Джо – единственная в городе ведьма.У Джо на подоконнике свечи, учебники и черепа,Джо осторожна, вдумчива и неглупа,Может каждого вытащить и не дать пропасть,А берет за услуги немного меди.Она верит, что ведьма от слова ведать и знать.Хоть не раз пытались в нее камни бросать,Джо любого обнимет, как вечная мать,И беспрекословно служит выбранной этой цели.Но когда в ее доме пусто, Джо задумчива и слепа,Спотыкается о пороги и даже может упасть,Мысли скачут по полу, рассыпаются как крупа,И дышится так, будто легкие раскрываются еле-еле.Скоро сорок, но нет у Джо семьи, друзей.Жизнь, как арена, долбанный Колизей:Люди приходят за помощью или так, поглазеть.Так Джо тоже платит. За способность смотреть шире,Видеть историю и сверху, и изнутри,Четко формулировать и правильно говорить,Раскладывать на составляющие: раз, два, три,А иным демонстрировать магию в обычной своей квартире.Джо все знает и годы свои уверенно кует —Так капля за каплей вереск уходит в мед.Джо не жертва. Бездетна и больше не ждет,Но отдает. А отдавать можно лишь от избытка.Так она шаманит и держит баланс простой.И до тех пор не боится остаться совсем пустой,Пока замолкают за нею и плач, и вой,Пока живет и врачует чужие ошибки.

«Не буди во мне, маленькая, выдуманную тобой вину!..»

Не буди во мне, маленькая, выдуманную тобой вину!Я тоже измучился. Незачем затевать войну.Я могу рассказать, как я слышал тебя одну,Но то было раньше.Я могу рассказать, что, увидев тебя, затих,Что я помню музыку – одну на двоих,И твои сильные бедра вокруг моих,И в том не было фальши.Не кори меня, маленькая, я был нетрезв и слаб.Я на долгие месяцы стал ни царь, ни раб.Понимаешь, я тоже теперь не рад,Но пора идти дальше.

«Так бывает, что ты уходишь и уносишь совсем не то…»

Так бывает, что ты уходишь и уносишь совсем не то:Зонт с лаковой рукоятью и английское пальто.Движешься дальше, думая, что теперь готов,Но то, что ты вынес, – не про осень.Она смотрела вслед и беззвучно пыталась сказать,Что двое – это не только вместе стелить кровать,Из двадцати четырех быть почти двадцать пять.Двое – даже тогда, когда один из вас просит.Ты потом поплакал под модным своим зонтом?Поныл: «О боже, я так страдал из-за нее потом!Я даже татушку себе набил с трудом!Хотя нет, без труда, и вышла что надо».Ты ничего не понял, и она ничего не поняла.Кто-то из вас разобиделся, кто-то сгорел дотла.Кафельный пол зачистила вьюга-метла,И после вас теперь выставлены сторожевые отряды.Иногда ты выносишь из горя совсем не то:Тащишь себя-жертву, молишься на восток.Знаешь, бывает стоит придержать поток,Обнулиться, как обнуляются президенты и дети.Так подписывают вольные твердой рукой,Так в чистые головы входит покой,Так замирают ветры, как перед грозой.Будто не было ничего.Будто никто никого не встретил.

«С тобой Мари узнала цену большой вины…»

С тобой Мари узнала цену большой виныИ докопалась, дорылась до самой той глубины,Где страшно, и холодно, и исходы не видны,Но ведь ты пока побудешь рядом?Она так тянется к крепкости выглаженных перил.Сотни ладоней полировали их, тысяча крыл,И сколько б банальностей ты не говорил,Уверенно тащишь ее из личного ада.Ах, моя бедная маленькая Мари!Ты говори с ней, пожалуйста, говори,И, может быть, вырастет у нее внутриСобственная живая опора.Я пугаюсь тонких ее ключиц,И когда она по ночам кричит.Не молчи, прошу тебя, не молчи —Иногда достаточно долгого разговора.

«Я еще не выворачивала так нутро…»

Я еще не выворачивала так нутро,Я не умею очиститься, горько заплакав.Как же больно и холодно вносить двойную платуЗа твое и моеоткровение и враньеИ только мою одиночную палату.Я сижу, испугавшись и сжав колени.Новую душу достать мне не хватит денег!На мои грошии старой не купишь души,А я ведь даже стихов купить не умею.Я еще не выворачивалась так совсем —До конца, без надежды и без возврата.А ты сидишь рядом в позе старшего братаПрямой и тихий,и к черту идут стихи,Хоть их и не написать обратно.

40

В твои сорокТы предан, умен и тих,Ты точно знаешь, кто дорог,Что путь занозист и долог,Особенно для двоих.В твои сорокИдеально различаешь цвета,Без раздумий выкидываешь ворохНенужных мыслей и чуждый морок.Остаются уверенность и простота.В твои сорокТы давно научился прощать.Только со временем выгорает и порох,Любой век болезненно короток.Я плачу, как плачет покинутый город,И мне нечего тебе пожелать.

«Ты так смотришь…»

Ты так смотришь —Внизу становится горячо.Я подойду и поцелуюВ макушку, потом в плечо.Не разговаривайИ не думай со мной ни о чем —Я так прощаюсь.Что я делаю – все не в счет.Что ты видишь?Усталость, суету или бред?Я стою за спиною,Заслоняю тебя от бед,Или мне так кажется?И без меня ты в броню одет:Латы сверкают,Экскалибур к небу воздет.Ты меня не прощаешь?По лицу соленое течет.Молчишь и думаешь себе,А я даже не знаю, о чем.Ты так смотришь,Как будто требуешь отчет.А я тебя все целую —В макушку, затем в плечо.

«Вот сидишь ты коленями в облака…»

Вот сидишь ты коленями в облака,Рядом волчица, стремительна и легка.Теплым боком, теплей, чем твоя рука,Закрывает тебя от стужи.Вот ты снова отрубленные головы за спиной несешь,И следы на руках омывает дождь.Скоро вечность, как ты никого не ждешь,Кроме волчицы, живой и нужной.Многие лета тому убавь,Помнишь, Смородину миновала вплавь?Будто сам Чернобог утянул тебя в Навь,А вернувшись, ты боль ту с собой носила.Я смотрела, как ты не зовешь гостей,Как растет погост из людских костей,Я болела тоской от таких вестей,Пока множилась твоя жуткая сила.Помню, ты на купальскую ночьВыплетала венок, загадала дочь,Но река уносила молитвы прочь,А высокое пламя тебя отторгло.И тогда разметалась, угасла нить.Я узнала, что ты забываешь житьИ обидевших сводишь на волчью сыть —Никому не даешь ухватить за горло.И теперь темный меч над тобой завис.И не в ирий стремится душа, а вниз.Я пришла рассказать тебе, как спастись,А иначе не быть мне твоей берегиней.Не ходи без конца на Калинов МостИ кричать «за что?» навсегда забрось.Память рода крепя, не стриги волосИ прощай себя и других отныне.Вот сидишь ты коленями в облака:Без волчицы защита тоже крепка.Как спокойно идет в берегах река,Напитавшись вдоволь земной силой,Так и ты упокой кипяток-войну.Нет нужды теперь поминать вину.И твоей, и чужой повелю уснуть —Починить можно все, пока не в могиле.