Теперь они улетели. «Постойте минутку, не все улетели! Ведь один ролла лежит в багажнике».

Он прибавил шагу.

«Что же теперь делать? — размышлял он. — Направиться прямо в Вашингтон? Или в ФБР?»

Что бы ни случилось, оставшийся ролла должен попасть в хорошие руки. И так уж слишком много времени потеряно. Если ролла встретится с учеными или свяжется с правительством, он сможет еще многое сделать.

Он начал волноваться. Он вспомнил, как ролла стучал по багажнику.

А что, если он задохнется? А вдруг он хотел сказать что-то важное?

Он бежал по сухому руслу, скользя по гальке, спотыкаясь о валуны. Москиты летели за ним густой тучей, но он так спешил, что не замечал укусов.

«Там, наверху, банда Меткалфа обирает деревья, срывая миллионы долларов», — подумал он. Теперь их игра кончена, и они об этом знают. Им ничего не остается, как оборвать деревья и исчезнуть как можно быстрее.

Возможно, денежным деревьям для выращивания денег нужно, чтобы роллы непрерывно наблюдали за ними.

На машину он наткнулся внезапно, обошел ее в почти полной темноте и постучал в окно. Внутри взвизгнула Мейбл.

— Все в порядке! — крикнул Дойл. — Я вернулся.

Она отперла дверь, и он вскарабкался в машину. Мейбл прижалась к нему, и он обнял ее.

— Прости, — сказал он. — Прости, что я задержался.

— Все в порядке, Чак? — спросила она.

— Да, — промычал он.

— Я так рада, — сказала она облегченно. — Хорошо, что все в порядке. А то ролла убежал.

— Убежал? Ради бога, Мейбл…

— Не злись, Чак. Он все стучал и стучал. И мне стало его жалко. Я, конечно, боялась, но мне было его в самом деле жалко. Так что я открыла багажник и выпустила его. И все было в порядке. Он оказался милейшим существом…

— Итак, он убежал, — сказал Дойл. — Но, может быть, он где-нибудь по соседству прячется в темноте…

— Нет, — вздохнула Мейбл. — Он побежал по оврагу, как собака, когда ее зовет хозяин. Было уже темно, но я бросилась вслед за ним. Я звала его, но понимала, что он убежал и мне его не догнать. Впрочем, это уже не играет никакой роли. Ролла тебе больше не нужен. Правда, мне жалко, что он убежал. Я бы с ним подружилась. Он так интересно говорил, куда интереснее, чем попугай. Я повязала ему ленточку на шею, желтую ленточку, и он стал такой миленький.

— Еще бы! — сказал Дойл.

Он думал о ролле, летящем в пространстве. Тот направляется к далекому солнцу, увозя с собой величайшие надежды человечества, а на шее у него желтая ленточка.

— Завтра вечером Парзилы устраивают вилбар-вечеринку, — осторожно сказал профессор Слууд. — Надеюсь, Нарли, вы там будете?

Нарли Гзанн раздраженно почесал лоб.

— Вы же знаете, как я отношусь к вечеринкам, Карн. — Он взял с подноса орешек фрисмил и начал ожесточенно его грызть.

— Но ведь эта вечеринка в вашу честь, Нарли. Это прощальная вечеринка. Нелепо… Немыслимо, если вас там не будет.

Слууд умоляюще смотрел на Нарли. Он, конечно, не мог отвечать перед обществом за необщительность своего друга, но было видно, что он все-таки чувствует себя виноватым.

Нарли вздохнул. Он понимал, что именно в этом случае ему придется сдаться. Видит Бог, каких усилий это ему стоило!

— В конце концов, что тут особенного? Просто еду на другое место работы. Всего-то. — Он взял еще один орешек. — В самом деле для меня это всего лишь переезд на другое место. Конечно, платят там побольше, иначе я бы не согласился на это предложение.

Слууд недоумевал, он чувствовал себя задетым и обиженным.

— Вам была оказана такая честь — быть первым представителем нашего народа, выбранным для обмена профессорами с другой планетой, — сказал он жестко. — И вы называете это просто другим местом работы? Почему? Да я бы за это свой правый усик отдал!

Нарли осознал, что перешел границу между искренностью и бестактностью.

— Мне оказали честь быть первой из нашего народа подопытной морской свинкой, — пробормотал он. Прежде такое определение не приходило ему в голову, но теперь он подумал, что, пожалуй, так оно и есть. — В самом деле все это меня вовсе не заботит.

Он отмахнулся от возможного сочувствия.

— Вы знаете, как я люблю одиночество. А студенты — везде студенты, будь они земляне или сатурниане. Полагаю, что они будут хихикать за моей спиной, как делают это и здесь.

Он глухо рассмеялся и тихонько протянул одну из своих рук за орешком.

— По крайней мере, буду знать, над чем смеются на Земле.

Поморщившись, как от боли, Слууд решительно отодвинул поднос с орешками от своего друга.

— Я, Нарли, не рассматривал эту ситуацию в подобном аспекте. Конечно вы правы. Человеческие существа, судя по книгам, которые я читал, не отличаются терпимостью. Вам будет трудно, но я уверен, — добавил он с наигранной бодростью, — вы их обыграете.