При воспоминании о том сладостно-щемящем дне у Виолетты сжалось сердце.

— Ты припозднился сегодня, — заметила девушка.

— Я разговорился с двумя работягами. Виолетта поставила на маленький кухонный столик две миски с жарким.

— Сегодня мне не удалось найти работу, но я не теряю надежды.

— Ты снова ходила туда, где живут богачи? — взорвался Ральф.

Виолетта кивнула:

— Ральф, послушай, наверное, Блэйк прав, и у меня нет выбора. Если я буду работать продавщицей в респектабельном магазине, может, мне удастся выйти замуж за обеспеченного человека.

Ральф, который до этого потягивал пиво, закашлял.

— Ты что, думаешь, все, что сказал этот господинчик, правда? Да ему ничего не надо, кроме как повыше задрать тебе юбки! И всем прочим респектабельным джентльменам нужно то же самое.

— Это неправда, — смутилась Виолетта. — Сэр Томас женился на мне, и мы прекрасно жили.

— Это все в прошлом. Проснись! Тебе не удастся выйти замуж во второй раз.

— Почему ты так низко ценишь меня?

— Потому что я не хочу, чтобы какой-нибудь старый пень использовал тебя в своих целях. С сэром Томасом тебе повезло, но неужели ты хочешь каждую ночь иметь в своей постели какого-нибудь старого толстяка?!

— А я и не собираюсь выходить за старика.

Она вспомнила Блэйка и подумала, что в мужья она хочет только его.

Ральф словно прочитал ее мысли.

— Выкини его из головы. Он не твоего поля ягода. Никто не собирается на тебе жениться.

Виолетта опустила ложку на стол. Аппетит пропал. Она задумалась о будущем. Ральф абсолютно прав. Блэйку она не нужна, а ей не нужен никто, кроме него.

— Не расстраивайся, — неожиданно поддержал ее Ральф. — Это совсем не похоже на тебя, Виолетта.

— Даже не знаю, что и делать, — посетовала девушка. — Еще несколько дней назад все было так хорошо…

— Да, пока был жив сэр Томас, все действительно было хорошо, — согласился Ральф. — И все изменилось, когда эта жирная свинья, его дочь, начала распускать сплетни о нас.

Виолетта не до конца разделяла мнение друга. Кое-что в их жизни изменилось еще до смерти сэра Томаса. Все изменилось именно тогда, когда в ее жизнь вторгся Блэйк.

Экипаж повернул за угол, и сердце Виолетты затрепетало. Впереди вырисовывался Хардинг-Хаус.

Девушка тяжело дышала. Что она делает? Неужели она сошла с ума? Неужели она станет искать встречи с Блэйком и обратится к нему за помощью, которую он ей обещал две недели назад?

Она была горда, но гордость ее сникла под напором реальной жизненной угрозы: она не могла найти работу. Она обходила магазин за магазином, но двери неизбежно захлопывались у нее под носом. Кроме того, Ральф взял привычку выходить на работу поздно или не выходить вообще. Он со своими новыми приятелями посещал одну за другой все пивные и иногда даже не ночевал дома. Виолетта была в ужасе. Деньги таяли, как и желание сохранить респектабельность. Ральф своим поведением возбуждал в ней воспоминания о прошлом, которое Виолетта всеми силами старалась забыть.

Ей было совершенно ясно, что она должна найти себе работу, и как можно скорее.

Виолетта постаралась успокоиться, напомнив себе, что теперь она леди Гудвин, а не безродный оборвыш, каким она себя всегда ощущала. Будучи благородной дамой, она имела полное право обратиться к Блэйку. Ведь он сам предложил ей себя в советчики. Правда, теперь она нуждалась не в совете, а в чем-то большем — в работе.

Экипаж остановился. Виолетта соскочила с подножки быстрее, чем кучер спустился с козел, чтобы помочь ей. Девушка потянулась за ридикюлем. Он был темно-синего цвета, в тон платью, отделанному мехом. Виолетта протянула кучеру деньги, с тоской наблюдая за тем, как полтора фунта исчезают в чужом кармане.

— Мадам, — протянул кучер на родном Виолетте кокни, — еще за полтора фунта я готов ждать, когда вы управитесь со своими делами, чтобы отвезти вас обратно.

Девушка покачала головой, и экипаж покатился дальше. Виолетта с беспокойством пересчитала деньги, собралась с духом и устремилась к особняку. Двое дюжих слуг, одетых в синие с серебром ливреи, стояли по обеим сторонам массивной двери.

Подхватив подол платья одной рукой, крепко сжав ридикюль другой, миссис Гудвин начала свое восхождение по лестнице Хардинг-Хауса. Слуга молча распахнул перед ней дверь.

Виолетта оказалась в вестибюле, выполненном в форме ротонды высотой с кафедральный собор. Свод ротонды был расписан картинами райской жизни: голубое небо, белые облака с золотыми ободочками, ангелы и серафимы. Виолетта перевела взгляд вниз: там сверкал отполированной белизной мраморный пол. Широкая лестница с коваными перилами вела наверх. Слева были огромные двери, которые, как полагала Виолетта, вели в салон. Все пространство стен было украшено картинами и гобеленами старинной работы.

Хардинг-Холл в графстве Йорк был огромен; Хардинг-Хаус в Лондоне был изящен и внушал чувство благоговения.