Майя Анатольевна Ганина
Тяпкин и Леша
1
– Поговори со мной,- проныл снова Тяпкин, положив на стол подбородок.Мам, поговори со мной!
Не то чтобы он капризничал или собирался заплакать, я прекрасно знала, что он может повторять эти три слова одним и тем же тоном раз пятьдесят. Пока я не отложу свои бумаги и не начну скучным голосом что-нибудь рассказывать. Все равно что: Тяпкину необходимо общение.
– Все-таки ты ужасно бездарный человек,- говорю я, пытаясь что-то писать.- Когда я была в твоем возрасте, дедушка запирал меня на целый день в комнате и уходил на работу. Ты бы целый день ревела. А я придумывала всякие истории, разговаривала с мышкой...
– У тебя была мышка...
– Как будто была. Как будто. А когда дедушка купил мне настоящую черепаху, она мне надоела, потому что была живая и делала не то, что я хочу.
– Купи мне какую-нибудь черепаху,- предлагает Тяпкин. Ему только три года и два месяца, потому ему трудно понять, что такое "как будто была...".Или котеночка.
– Лучше сядь на крылечке и придумай, что у тебя есть белочка. Как будто есть. Понарошке. Попытайся, и тебе сразу станет интересно. Иди, сядь на крылечке и поговори с белочкой, поиграй. А мне надо работать, иначе у нас не будет денег на конфеты и на платьица. Вот я напишу эту книжку, получу деньги и куплю тебе новое шелковое платьице. Иди на крылечко.
Мы, как и большинство молодых супругов, ждали мальчика, даже пеленки и распашонки купили голубые, как и положено для мальчика. И хотя родилась девочка, мы зовем ее пока Тяпкин. Тяпкин - страшный модник, любит новые красивые тряпки, правда, я их не очень-то покупаю. Пока весь гардероб у него - одно шерстяное платье и два ситцевых. Ходит он главным образом в байковом застиранном костюме или, когда жарко, в трусах.
– А когда ты напишешь эту книжку?
– Во всяком случае, не сегодня и не завтра. Через очень много дней. Но я иногда буду разговаривать с тобой, если ты будешь хорошей девочкой. Иди поговори с белочкой.
– А потом я тебе расскажу, что она сказала.
– Хорошо. Иди.
Тяпкин идет. Садится на крылечке, положив ладони на колени. Целую минуту сидит спокойно, потом подтягивает носки, совсем уползшие в ботиночки, поднимается с видом человека, обремененного делом, лезет по лестнице на соседнюю террасу. Там живут Варвара Георгиевна и Иосиф Антонович, научные работники. Варвара Георгиевна - человек добрый и к Тяпкину относится хорошо.
– Это кто пришел?
– спрашивает она Тяпкина веселым, красивым, громким голосом.
– Это я, Люба,- отвечает Тяпкин.
– А я думала, это мальчик пришел, такой совсем стриженый.
– Ничего. Еще вырастут. Густые вырастут, а то у меня жидкие были волосы,- отмахивается Тяпкин и подбирает на подоконнике конфетные бумажки.Их кто ел?
– Девочки приходили в гости.
– Зачем давала?
– спрашивает Тяпкин.
Такой прямой вопрос ставит Варвару Георгиевну в тупик. Она достает кулек с конфетами и протягивает Тяпкину.
– Возьми в эту ручку и в ту. У нас много конфет, видишь, какие мы буржуи!
Тяпкин берет конфеты в одну горсть и в другую, идет к двери. Однако Тяпкин очень общителен и одиночества не терпит.
– Мам, поговори со мной!
– Он снова кладет подбородок на стол, следит за пером, ползающим по бумаге, потом протягивает руку и надавливает пальцем на свеженаписанное сырое слово. Слово превращается в кляксу. Я довольно сильно хлопаю по руке, губы Тяпкина кривятся сковородником, он делает несколько частых глубоких вздохов, и слезы проливаются градом. Теперь Тяпкин уйдет, я этому рада, хотя мне его жалко. Даже откладываю перо и, подперев щеку кулаком, грустно думаю, что я плохая мать. Затем мысли у меня снова обращаются к работе, я говорю себе успокаивающе: мол, это ничего, Тяпкин должен знать, что у родителей дела, должен уметь сам занять себя. И продолжаю водить пером по бумаге. Я только что вернулась из командировки со строительства железной дороги, там очень много интересного, мне хочется скорее написать об этом.
Тяпкин сидит на крылечке и плачет. Плачет сначала тихо, но с расчетом, чтобы я услыхала, потом громко, даже делает в конце длинное привывание: "А-а-а!" Но я не слышу, и Тяпкин умолкает.
2
И тут к нему пришел Леша. Тяпкин даже сам не ожидал, что к нему, зареванному, плохому, который всем мешал, может прийти кто-нибудь приличный.
Погода была скверная: небо все в тучах, ветер гнал траву и цветы, они сильно текли по саду, точно вода в пруду. Было довольно холодно, и руки у Тяпкина покраснели.
Леша сказал:
– Здравствуй. Меня зовут Володя. А тебя?
Тяпкин молчал, глядел на пришедшего, потом ответил мрачно, потому что у него было очень плохое настроение:
– Здравствуй, Леша.
– Я не Леша, я Володя,- вежливо поправил пришедший,- Меня зовут Володя, ты знаешь такое имя?
– Я всякое имя знаю,- высокомерно скривился Тяпкин.- Моего дедушку зовут Натолий Андреич. А тут живет дядя, его зовут Иосик Антонач. Я всякое имя знаю.
– А Володя - знаешь?
– заискивающе улыбнулся пришедший. Он был хороший, у него была круглая желтая голова, толстые губы, очень большие круглые уши и вытаращенные глаза. И рыжие, жесткие, точно мочалка, волосы, вылезшие из-под коричневого, крючком, колпака. Он был совсем еще несмышленыш.