Добыча руды стоила денег, но никто не понимал, даже работники, зачем заниматься бесполезным делом.

Но когда платятся деньги, вопросы не задаются.

Серебро было нужно, поэтому руду добывали. Затем амальгамировали и получали чистое серебро, которое переплавляли в удобные слитки с клеймом Метцтитланского Союза. Клеймо сделали незамысловатое: голова орла с закрытым клювом. Закрытый клюв как бы намекает, что деньги любят тишину.

Василий III сможет переплавить серебро в монеты любого номинала, но всегда будет помнить, что дал ему его заокеанский правитель, у которого этого серебра как испанцев в Испании. Очень много.

Если считать суммарно, на «Святой Исидоре» в Старый Свет отправится тонна золота, а также четыре тонны серебра. Бешеные деньги, как ни посмотри. Даже если половина исчезнет в коррупционных схемах, оставшегося хватит, чтобы собрать довольно мощную армию.

Серебро и золото в оружие и брони, оружие и брони в войны.

Освальд понимал ответственность за то, что делает. И принимал её.

Но такова цена благополучия его народа.

И он её заплатит серебром и золотом.

Если считать серебро в серебряных грошах, имеющих ход в Русском государстве, то Ос повезёт, примерно, миллион триста тысяч грошей. Если считать золото в корабельниках, золотой монете, что в ходу в Русском государстве, то Ос везёт что-то около ста сорока двух тысяч корабельников или двухсот восьмидесяти пяти тысяч дукатов. Это, примерно, два с половиной миллиона грошей, если абстрагироваться от уникальной в каждом регионе покупательной способности и брать исключительно граммаж серебра.

Выходит, что золото возить выгоднее, но извлекать золото из руды они ещё не умеют. Основные сливки из россыпей они уже собрали, поэтому нужно как-то адаптировать способ амальгамации на золото. Ос чувствовал, что это возможно, но не имел времени, чтобы заняться этим вплотную.

В то же время, для Василия III серебро ценнее золота, так как позволяет сразу чеканить монеты, а не покупать серебро через перекупщиков в Европе. Там-то рудников хватает и те, кто ими владеет, купаются в роскоши. Но у русских своего серебра нет, поэтому Хуицилихуитл IV, одобривший далеко идущий план Оса, для них выглядит не иначе, как божественным спасением.

Сейчас Освальд тёрся на рынке, где ждал прибытия купца из Точтепека. Этот купец должен привезти поставку картофеля, который Освальд собирался обменять у русских на что-нибудь ценное. На пару-тройку мастеров по чёрной металлургии, например…

— Ос, на боксёрский бой пойдёшь? — спросил Тототл, прибывший с жёнами на торги.

— Кто с кем? — заинтересованно уточнил Ос.

— Ахуехуетлу Медведю бросил вызов Хуалхуец Мститель, — ответил Тототл. — Бой за титул абсолютного чемпиона Метцтитлана. Я билеты достану, только скажи.

— Доставай, — кивнул Ос.

И Тототл открыл поясную сумку, после чего достал оттуда четыре билета. И заулыбался на все двадцать девять зубов.

— Знал, что ты согласишься, — сказал он. — Послезавтра, после заката. Впервые поединок под светом зеркальных ламп!

Зеркальные лампы — это очередное «изобретение» Освальда. По сути, это побочный продукт амальгамирования. Подсказал тот же рудокоп, Генри. Амальгама, как оказалось, обладает зеркальными свойствами, поэтому из неё можно делать неплохого качества зеркала.

С большими зеркалами ничего не получалось, ибо выходили они искажающими объективную реальность, поэтому для продажи их производить не удастся. Но маленькие зеркала «ОсКорп» взяла в оборот, поэтому, через пару месяцев, на рынок будет выброшен эксклюзивный товар.

Только вот, от больших зеркал не отказались, решив использовать их в освещении стадионов и рингов.

Керосиновые лампы и без того ярче всего, что они могут себе позволить для освещения, но с большими зеркалами яркость становится ещё больше, поэтому важные участки стадионов теперь будут подсвечивать именно такими фонарями.

Было, конечно же, ограничение: зеркала нужно держать на нормальной дистанции от керосиновой лампы, так как амальгама от температуры может испариться, но Ос поручил своим сотрудникам заняться вопросом. Он знал, что в XX веке вовсю использовали зеркала с тонким слоем серебра, а не амальгамы. Если удастся освоить производство таких зеркал, то это будет, буквально, новая эра.

Но на случай, если ничего не получится, Ос предложил сценарий с использованием прозрачного стекла для защиты.

Прозрачное стекло — это их больная тема. Вроде всё понятно, вроде всё доступно, но у них в стеклодувном промысле на выходе получается всякое мутное дерьмо. Не умеют и не умели никогда отоми делать стекло. Стараются, но пока без видимых результатов. А ещё его мало, так как Ос не счёл нужным тратить силы своих сотрудников на это, явно гиблое, дело. Пока что этим занимается два с половиной энтузиаста, но с вхождением в обиход новых зеркал ситуация может измениться.

Наконец, на рыночную площадь заехало две телеги на человеческой тяге.

На передней сидел упитанный мужик лет сорока, явно купец.

Процессия подъехала к Освальду и Тототлу, после чего их подозрительно осмотрела троица охранников.

— О, вижу уважаемого человека, — произнёс купец, слезая с телеги. — Какие вести?

— Без изменений, уважаемый Макитика, — ответил Освальд, а затем пнул ногой коробку из кривых досок. — Вот в этом ящике двадцать бронзовых мечей и десять наконечников для копий.