С целью проверки сообщенных самим задержанным сведений в Дуйсбург направили запрос о его прошлых судимостях, а также о том, не возбуждено ли против него уголовное дело и не ведется ли розыск.

Ответ пришел поразительно быстро. Некий доктор Шойтен из прокуратуры, чтобы облегчить дюссельдорфским коллегам работу, даже не телеграммой, как обычно, а по телефону подтвердил полученные от самого Триллера сведения и заверил, что никакими компрометирующими данными в отношении задержанного дуйсбургские власти не располагают. Сотрудники уголовной полиции Дюссельдорфа, у которых было по горло дел, с благодарностью встретили эту оказанную без всякого бюрократизма помощь. Теперь, чтобы отпустить Триллера, им требовалось лишь подтверждение дорожной полиции, что машина не украдена. Однако от этой заботы их неожиданно избавил сам владелец автомобиля, 24-летний студент Герман фон дер Ахе, который, ловко ввернув, что является сыном известного дюссельдорфского хирурга, профессора Конрада фон дер Ахе, и представив удостоверение личности и паспорт машины, назвал Зигфрида Триллера своим близким другом и сказал, что тот в настоящее время гостит у него и, разумеется, может пользоваться его автомашиной.

На вопрос, откуда он узнал, что Триллера задержали, молодой человек с готовностью объяснил, что дорожная полиция справлялась, известно ли ему, каким образом за рулем его машины оказался посторонний человек без документов, который сейчас, дескать, сидит в крипо 1 [1 Сокращенное наименование уголовной полиции. (Примеч. перев.)]. Поняв в чем дело, он, Герман, естественно, поспешил другу на выручку.

Ответ звучал вполне убедительно. Полицейский чиновник не видел поводов дольше задерживать Зигфрида Триллера, да и перспектива появления здесь самого профессора фон дер Ахе его, конечно, не прельщала. Откуда мог он знать то, что лишь семь лет спустя выяснила специальная следственная комиссия: что известный всему городу профессор, обнаружив у своего сына паразитические и криминальные наклонности, давно порвал с ним всякие отношения. Очищать по заданию «кунстмафии» виллы фон дер Axe-младший находил куда более увлекательным делом, чем занятия медициной, которые мог субсидировать ему его достопочтенный отец. А в тот день Герману фон дер Ахе позвонил сам прокурор Шойтен и велел вызволить Триллера из крипо, прежде чем кто-нибудь докопается, что тот значится в списках лиц, объявленных к розыску.

Действительно, две недели спустя полицейский чиновник, отпустивший Триллера, перелистывал бюллетень федерального управления уголовной полиции и обомлел, прочитав: «Зигфрид Триллер. Разыскивается Интерполом по подозрению в убийстве».

Чиновник тут же позвонил молодому герру фон дер Ахе и попросил его не счесть за труд подозвать к телефону своего друга, герра Триллера. Тому придется еще разок заглянуть в полицию: на одном протоколе случайно пропущена его подпись. Молодой герр фон дер Ахе чрезвычайно огорчился, что не в силах помочь герру комиссару, к сожалению, Зигфрид Триллер на днях уехал в Париж. У него начинается новый семестр в Сорбонне.

Теперь дюссельдорфская крипо всерьез принялась за розыски Зигфрида Триллера, но было уже поздно. Зато поступило новое сообщение. После рождества, 27 декабря 1967 года, рабочие увозили с автострады Дюссельдорф - Вупперталь использованные урны. Одна урна, неподалеку от Вупперталя, оказалась тяжелее других, и рабочие открыли ее, полагая, что кто-нибудь снова бросил сюда разный металлический хлам. Вместо этого они с ужасом обнаружили подвешенный изнутри к крышке голубой пластмассовый мешок, а в нем - обнаженный и изувеченный труп мужчины. Голова и руки отсутствовали.

Зловещая находка была зарегистрирована вупперталь-ской комиссией по расследованию убийств как 6666-й неопознанный мертвец на территории ФРГ. Но, кроме номера, он ничем от других неопознанных трупов не отличался. Ничего не дало и произведенное в институте судебной медицины вскрытие. Не удалось установить даже причину смерти, а уж личность убитого и то, где, почему и кем совершено убийство, оставались сплошными загадками. И все дело свелось вскоре к простой канцелярщине, то есть к самому скверному, что может случиться с нераскрытым преступлением. Оно попало в очередной бюллетень федерального управления уголовной полиции, были проверены заявления о без вести пропавших лицах, даны объявления в прессе, а в протоколах снова и снова делались пометки, что та или иная мера не увенчалась успехом.

Сделала попытку установить личность неизвестного и дюссельдорфская крипо, явившись с Германом фон дер Ахе в морг института судебной медицины, где хранили замороженные трупы неизвестных до получения санкции прокуратуры на погребение.

Фон дер Ахе, как и подобает хорошо воспитанному человеку, держался совершенно естественно, с умеренным отвращением разглядывал обезображенный труп и наконец сказал, что не берется утверждать, не останки ли это Зигфрида Триллера. Он знал своего друга только с головой и руками! Когда полицейский чиновник возразил, что определенные приметы позволяют опознать человека и по торсу, фон дер Ахе оскорбился: он привык всегда видеть Триллера одетым, гомосексуальной связи, если герр комиссар это имеет в виду, между ними не было.

Через три месяца вуппертальская прокуратура разрешила предать неизвестного мертвеца земле. Материал «О найденном вблизи Вупперталя трупе» был сдан в архив с пометкой «Остался неопознанным».

«Кунстмафия» между тем продолжала свою преступную деятельность.

Свадьба грека-официанта в Мюнхене послужила для маскировки ограбления православной церкви. Один фабрикант, имя которого осталось неизвестным, заказал у ганноверского антиквара Эрнста-Августа Редигера десять икон из этой церкви, пообещав уплатить за них миллион марок.

Во время свадебной церемонии двое членов банды незаметно укрепили на щеколде, запиравшей дверь в ризницу, тонкую проволоку, чтобы можно было потом приподнять щеколду снаружи. В ту же ночь они через ризницу проникли в церковь и отобрали, тщательно сверяясь со списком, десять икон. Другие весьма ценные образа их не заинтересовали, так как заказа на этот «товар» пока не было, а дорогой гобелен они сняли со стены только для того, чтобы завернуть похищенные иконы. Зато они очистили кружку для пожертвований, все содержимое которой составляло 520 марок, и утащили из ризницы магнитофон со старинными церковными хоралами.